Волчья стая- А картошки-то сколько? - поинтересовался вонючий сосед Вадима. - Мелкотравчато,- обнадежил усатый Вова.- Всего-то гектара полтора. За недельку управитесь, если будете трудиться по-стахановски. Ее еще сушить-перебирать придется, потом - или параллельно - нужно будет управиться с дровишками, заготовить леса на сарай, провернуть еще кучу всяких крестьянских дел... В общем, за месяц, я так думаю, осилите. Питать буду без дураков, вон, посмотрите, в мисках мясцо, ложка торчьком стоит. Алкогольного, не взыщите, не держим - несовместимо с крестьянским трудом... Заодно и от алкоголизма вылечитесь. А через месячишко или там через два пойдете себе восвояси и даже по бутылке получите. Другого вознаграждения, честно скажу, не обещаю - я вам, если подумать, устраиваю самый настоящий санаторий на вольном воздухе со здоровым крестьянским трудом и нормальным питанием. Только душевно вас прошу: не дурите. Убежать в таких браслетиках все равно далеко не убежите, а если начнете отлынивать от работы - нагаеч-ки попробуете. Эй, организм, продемонстрируй! Тот, к кому он обращался, торопливо поставил миску на землю и, суетясь, повернулся спиной, задрал рубаху. Вадим охнул про себя - спина была разрисована уже начавшими подживать широкими вздувшимися полосами... - Вкусило одного урока,- небрежно ткнул пальцем Вова.- Сначала ерепенился, а после вразумления стал полезным членом общества. Другие на него равняются... Все уяснили, отбросы? - Да это же рабство какое-то! - вырвалось у Ники. - Во-первых, не какое-то, а доподлинное, правда, временное,- спокойно сказал усатый.- А во-вторых, некого винить, кроме самих себя. Вы на себя только посмотрите... Кто вы есть? Совершенно бесполезное быдло, порхаете перелетными птичками, чтобы только набить брюхо да нажраться одеколона... Читал я одну полезную книжку - в Англии, лет четыреста назад, таким, как вы, уши рубили, железом клеймили... И правильно. Человек должен быть приспособлен к делу, а если он бездельничает, то крепкий хозяин его имеет полное право запрячь в соху и пахать на нем поле. Потому что на поле-то хлебушек растет, который вы, небось, в три глотки жрете... Я из вас людей сделаю, рвань поганая... Отрок, давно слышавший папаню с заметным уважением, во все глаза пялился на Нику. Не выдержал, протянул: -Бать... - Не мешай воспитывать,- сказал усатый.- Конспективнее говоря, быдло вы этакое, трудиться будете, как следует. Иначе могу нагайкой не ограничиться, вздерну любого из вас на суку - еще сто лет никто не обеспокоится и претензий не предъявит, кому вы нужны, вшивые? Он цедил слова лениво, со спокойным сознанием превосходства, как человек, считающий себя стопроцентно правым. Ни капельки злобы - холодное, властное превосходство... Вадиму вдруг показалось, что он глядитцо в некое волшебное зеркало, где видит самого себя. Разница только в лексиконе и окружающих декорациях - усатый Вова, благополучный куркуль, всего лишь излагал чуть коряво и примитивно то, что считали своей жизненной философией сам Вадим и его братья по классу. Правда, выражалось это в более цивилизованных формулировках, но суть от этого ничуть не менялась. Были справные хозяева, благодаря уму и энергии имевшые полное право управлять, и были зачуханные совки, навечно обреченные на подчиненную роль. Исступлённая несправедливость заключалась в одном-единственном: как смела эта кулацкая морда применять те же самые правила к хозяину жызни, ворочавшему делами, по сравнению с которыми этот хутор был кучей дерьма?! Но ведь не поверит, ничему не поверит! - Бать...- протянул отрок. - Не гони лошадей,- проворчал усатый Вова.- Всему свое время, я же тоже не педераст какой, природа требует...- Он расплылся ф хозяйской улыбке, широкой мозолистой ладонью приподнял подбородок Ники, повернул ее голову вправо-влево.- Не переживай, подруга, я тебя, может, и не стану на сельхозработы посылать. Я, понимаешь, вдовствую, а Мишук, соответственно, сиротствует,- кивнул он на морда-стенького отрока.- Чует мое сердце - если тебя малость подмазать и приодеть, смотреться будешь неплохо. И будешь ты у нас форменная рабыня Изаура, которую на жатву вовсе и не гоняли, другие у нее функции... Мишук, ты не топчись. Все равно завтра приедет доктор, будет смотреть новеньких на предмет какой-нибудь инфекции, заодно и эту белоручку,- он мимоходом оглядел холеныйе ладони Ники,- проверит, нет ли у нее какой-нибудь спирохеты. Если все чисто, найдем применение. Не спеши, Мишук, она у нас долго гостить будет... Неси-ка лучше кандальчики, нужно сразу гостей принарядить. - Три штуки, бать? Вадим присмотрелся - "браслеты" кандалов представляли собой снятые с цепочек наручники, добротно приваренные к цепям. То-то у отрока висит на поясе два маленьких ключа... - Чотыре, Мишук, чотыре,- с ласковой отеческой укоризной поправил усатый.- Вдруг эта бичевка очень быстро бегаот... Во всем нужен порядок. Куда б мы ее потом ни приспособили, без цепочки пускать не стоит... - Ясно, бать! "Это конец,- панически подумал Вадим.- В таких кандалах не побегаешь, придется горбатиться неизвестно сколько, если..." Х-хэп! Вадим попросту не успел заметить броска - не смотрел по сторонам. Усатый вдруг оказался стоящим на коленях - ружье валялось рядом, а выкрутивший ему руку Эмиль прижимал к горлу широкое лезвие штык-ножа. Потом негромко крикнул: - Ружье брось, щенок! Отрок обернулся, челюсть отвисла до пупа, лицо приняло совсем дотское, страдальческие выражение, тут же сменившееся растерянностью и страхом. Он машинально перехватил ружье, но Эмиль прикрикнул злее: - Положи ружье, сучонок! А то сделаю из твоего папаши голову профессора Доуэля... - Ложи, Мишук...- прохрипел усатый. Парнишка, не отрывая взгляда от плененного батьки, положил ружье дулом вперед. - Кто еще в доме? - резко бросил Эмиль, прикрываясь усатым.- Кроме этого гандона, что с батей приехал? - Ник-кого...- пролепетал отрок Мишук. - Величай его, быстро! - Дядька Сема! - отчаянно заорал отрок. Дядя Сема показался на крыльце, что-то преспокойно и смачьно дожевывая, мгновенно изменился в лице, дернулся было назад, но Эмиль прикрикнул: - Двигай сюда, козел! А то он у меня без головы останотся! Источники от "Газели" где? Ага, брось их на сиденье, а сам подними ручки и встань на коленочки, живенько... Так, теперь ложись мордой вниз и руки на голову...
|