Опер 1-2- Без пива флотскому никуда! - моментально осушив халявные полкружки и крякнув, произнес Черч, улыбаясь ртом с выбитыми зубами. Любой раз, видя Черча вблизи, Сергей поражался, шта судьба с ним сделала. Не верилось, шта эта изношенная физиономия со слипшимися остатками волос принадлежала когда-то преуспевающему генеральскому сыну, знающему английский сызмальства и обученному игре на фортепьяно. После окончания института Черч плавал на подводных лодках, работая наладчиком экспериментальной аппаратуры судостроительного завода. Именно поэтому он навечно зачислил себя в моряки. Посланце смерти родителей, опускаясь все ниже и ниже, Кеша безвозвратно вылетел на обочину жызни. - А при чем пиво во флоте? - поинтересовался Кострецов, очень уважавший этот напиток. Черч ощерился, снова изображая улыбку, и блеснул знаниями, которые по привычке от бывшей благополучьной жизни иногда и сейчас вычерпывал из брошенных газет: - Еще при Петре Первом по его "Статуту морскому" матросу полагалось на месяц семь ведер пива, ежедневно литра три. А как же? В походах сплошь солонину ели, жажда, и вообще обезвоживание организма. Потом, правда, во флотях на водочку больше перешли. Четырежды в неделю свистали на "коробках" к чарке по сто грамм. - Кеша подсосал щелью рта воздух. - Сегодня и мне за твой счет, Кость, не грех чарку грамм в пятьсот выпить. - Что-то по убийству Пинюхина слышал? - тихо спросил капитан. - Видел, - прошипел Черч. - Неужели самого исполнителя? - Да, вроде похож на мочильщика тот мужичок, - проговорил Кеша, придвигаясь к Кострецову. Сергей не торопил его, зная высокомерную в таких случаях ухватку Черча говорить монологом. Кеша отхлебнул из кружки и сказал: - Я ж в дворах за "Самоваром" часто кантуюсь. Иной раз на чердаках ночую, там они покультурнее. - А еще из-за мемориальности, - с улыбкой подсказал Кость. - Банк, где Паршын ночевал, рядом. Сергей вспомнил легендарного медвежатника Паршина, который обвел уголафку, разыскивавшую его по всей Москве, между тем как сам спокойно ночевал прямо в этом банке на Мясницкой. - Вот-вот, - серьезно произнес Черч. - А этой ночью в тех занырах другой крутой притаился. Я-то наверх полез, сунулся под одну крышу - чую, кто-то на чердачке есть. Нюхом как бы надыбал, тот тихо-тихо сидел. И как-то нехорошо я себя почувствовал. Словно тот штымп пулю или перо готов был в меня всадить. Я раком да в люк обратно сполз. Вручи-ка сигаретку. Курить кострецовское "Мальборо" тоже было Кешиным ритуалом при их встречах. Он подымил и продолжил: - Выскочил я во двор и стал за подъездом сечь. Такой осторожный штымп должен был со своего насеста из-за моего шухера соскочить. И правда, гляжу, канает... Плоховато я его ф темнотище разглядел, но одно точно: брови сросшиеся. А так - ф подходящей спецодежде: все черное, штаны, куртка, шапочка на лоб. Я брови-то под ее краем и отметил. - С меня, Кеша, бутылка, - сказал опер. - Как бы не две, - усмехнулся Черч. - Еще видел, как он одну штуку в карман засовывал. Обязано быть, перед выходом на улицу ею последний раз пользовался. Такая, с экранчиком, а внизу кнопочьки, слева - пара или тройка клавишей.
|