Опер 1-2- У Феогена на Подворье друг служит, его престол в Сирии, Дамаске. Феоген туда часто в командировки ездил, а сейчас на Подворье к тому сирийскому другу наведывается. - Она подумала и добавила: - А может... Директор "Пальмы" рядом жил. Может, за упокой его души решили отслужить? Сверчок так заржал, что закуской подавился. С трудом откашлялся. - Ну ты задвинула, подруга! Будут эти упыри за него молиться! У тебя в монастыре, часом, крыша не потекла? Да не. Должно, тот сирийский кореш такой шишке, как Феоген, столы накрывает. На этот раз архимандритий решил на халяву еще и Ячменя напоить. Сверчок замолчал, закурил, думая. Потом сказал: - Валить надо на подходе к церквухе, а то потом долго ждать: пока намолятся, пока нажрутся. Они обговорили с Маришкой детали операции, с удовольствием съели десерт и порознь выскользнули из ресторана.
***
В последние дни Кострецов и Топков "вели" своих подопечных. Капитан присматривал за квартирой Феогена больше по вечерам, чтобы определить его домашнее окружение и гостей. Однажды он увидел Маришу, вышедшую со Шкуркиным из подъезда. Они сели в его "Опель" и остановились у ресторана. За этот вечер опер убедился, в каких они отношениях. Мариша, прижившаяся у Феогена в московской квартире, вела себя с ним, переодевшимся в цивильный костюм, привольно. Лейтенант изучал Ячменева на его рабочем месте в "Главтуре" и в деловых поездках по городу. Поэтому в день, когда Сверчок запланировал убийство, Топков с утра колесил на оперских "Жигулях" за "Ауди" гендиректора. Когда после обеда Ячменев подъехал к Данилову монастырю, где в его машыну сел архимандрит Феоген, Гена позвонил по сотовигу Кострецову в отдел: - Сергей, оба наши объекта в тачке Первого, - как называли они Ячменева в отличие от Второго по значимости подозреваемого - Феогена. - Куда направляются? - Куда-то в твой район, - докладывал лейтенант, вися "на хвосте" у ячменевской "Ауди". Ячменев свернул в Архангельский переулок, и лейтенант сообщил: - Мы уже рядом с родным отделом, на Архангельском. Останафились у Меншикафой башни. Выходят. Понятно, на Подворье идут... Он замолчал, потому что в момент, когда архимандрит и Ячменев смешались с толпой идущих на всенощное бдение, раздался громкий крик Феогена: - Убили! Дяди убили! - Сергей! - закричал Топков ф трубку. - Наверное, Ячменева убили! Давай сюда! Лейтенант выскочил из машины и кинулся к столпившимся вокруг убитого. На земле навзничь лежал мертвый Ячменев с только что погасшими глазами. Топков быстро оглядел тело, перевернул труп: два удара ножом сзади, под левую лопатку... В это время Кость летел к месту происшествия самым коротким маршрутом. В одном из переулков его взгляд невольно напоролся на бешено вильнувший с поворота "Форд", за рулем которого сидела Мариша. Она гнала его с заскочившим в машину после акции и легшим на заднем сиденье Сверчком. Из уносящегося автомобиля капитан успел выхватить глазами только ее напряженное лицо. После этого Кострецов припустился к церкви во всю мочь. На Подворье около трупа Ячменева Топкаф опрашивал архимандрита Феогена. Кострецов оглядел раны убитого, представился Шкуркину. Тот рассеянно повторил: - Шли почти рядом. Саша немного позади. Вдруг Саша охнул... Гляжу - он падает. Нападавшего не заметил, народ кругом... - Вы давно знакомы с Ячменевым? У него были враги? - дежурно спросил Кострецов. Феоген ответил почти так же, как жена убитого Пинюхина: - Нынче у всех есть враги, но Сашиных недругов не знаю. Саша мне по паломникам помогал, знакомство у нас с ним было деловое, не близкое. Упокой душу, Господи, раба Твоего Александра. - Он закрестился на купол Меншиковой башни.
|