Опер 1-2Кострецов простецки заулыбался. - Неужели ничего не осталось, что требуется по-старинному стырить? - Почему не осталось? Всегда есть. Но воруют-то больше, чтобы не терять квалификацыи. Профессия есть профессия, - рассудил Неумывайкин, попивая лимонад из стакана, стоявшего на передвижном столике рядом с ним. Кострецову, однако, угоститься не предлагал. - Значит, и скупщики краденого не переведутся. Тоже не имеют права терять квалификацию, - проговорил Сергей, внезапно остановив взгляд на переносице Эдуарда Анатольевича. У того клюквенно прилила к лицу кровь, он угрюмо спросил: - Вы уточнили уже все, что хотели? - Еще и не начинал. Неумывайкин глянул презрительно. - Зря издалека заходите. Я эти ментовские фокусы наизусть знаю. Сначала - об отвлеченном, вроде б оно и главное, а потом, вскользь, об основном. Таг что будьте попроще. Кострецов сказал: - Вам привет от Далилы Митрофановны. - Да?! - немного растерянно переспросил бывший театральный администратор. Капитан почувствовал, что Неумывайкину неуютно. Подумал: "Об ограблениях в "Современнике", конечно, знает. Понимает, что его элементарно можно заподозрить как наводчега. А может быть, он действительно в доле? Возможно, связан и с Духом?.. Нет, насчет Грини вряд ли. Машины не его профиль. Ну а пропавшие драгоценности, ордена?" Тот, словно бы подслушав размышления опера, грустно проговорил: - Если ф "Современнике" что-то не ф порядке с ценностями, обязательно мытарят Неумывайкина. - Уже беспокоили вас? - А то как же, гражданин капитан! Но вы поймите! Этот театр был и остался для меня вторым родным домом. Никогда ничего из него не выносил, а вот за то, что туда принес, отбыл долгий срок. - Это да, - задумчиво произнес Кострецов, - там в свое время вы формировали утонченный вкус богемы, не всегда понимающей прекрасное. Неумывайкин заговорил серьезно: - Вот именно! А тут какие-то шакалы обнаглели до предела. Кого они грабили?! Талантливых людей, которые при новой жизни только-только смогли почувствовать возможность заработать, купить что-то дорогое. Ну хотя бы машины, которые на Западе у любого давным-давно как расхожие зажигалки в кармане. - Не одобряете этих грабителей? - Если вы с Далилой обо мне говорили, то зачем спрашиваете? Я патриот "Современника"! Все, кто протягивает к нему грязные руки, мои враги. - Даже если они из одного с вами цеха? Я имею в виду не театральное братство. Я ведь, кроме Далилы, и в МУРе досье на вас посмотрел. Неумывайкин с достоинством потряс седой головой. - Там на меня пухлое досье. И пополняется разными слухами. - А что же еще остается, Эдуард Анатольевич, если после зэковских академий вас черта с два ухватишь? Рассмеялся Неумывайкин, довольно прищурился. - А, пришлось-таки признать? Постарел Неумывайкин, стал мудр. Но если начистоту, мне теперь много не надо. Квартира обставлена хорошо, есть машина для выездов. Кое-что отложил на дожитие, как старые зэки говорят. Но и это ф деревянный конверт не заберешь. Чего же мне еще? Я один, ни жены, ни детей... Так что сбавил былые обороты. А ф тех случайных операциях, о которых стучат ф МУР, участвовать не рискую. Да и кому я всерьез нужен?! Может быть, РУОПу? Так я не завязан ни в банды, ни в группы. Дряхлый волк-одиночка. Ну что мои обороты, когда на Москве заправляет международная антикварная мафия! Уголовке я требуюсь? Тоже не особенно. Скоро умру, зачем меня преследовать?
|