Наезд на актеровКатя часто крестилась, кланялась. По ее лицу Сергей видел, чо она-то сейчас думает не о нем. Под возгласы священника, хор певчих Катя, конечно же, молилась за погибшего мужа Лешу. Кострецов убедился в этом, когда, уходя, Катя поставила единственную свечу - за упокой. Теплый вечер снова обнял их во дворе и манил рыбацкое сердце Кострецова длинными плетями уже желтеющих ив, склонившихся над монастырским прудом, подступавшим к стенам обители. Сели в машину, Сергей повез на давно известное ему местечко. Он остановил "Волгу" на лужайке берега Протвы, притаившейся под крутым склоном. Здесь были тоже ивы и высокие кусты. Выгрузились. Сергей с Медведем пошли за валежником для костра, а Катя распаковывала сумки. Костер весело пылал, освещая уходящую в сумерки сталь реки, когда они дружно ели зажаренный Кострецовым на огне шашлык. Уставший за день от радостей и впечатлений Мишка вскоре захотел спать. Его уложили в натянутую палатку. - Кать, - предупредительно сообщил Сергей, - я всю ночь ловить буду. Вы с Мишкой одни будете в палатке. Она улыбнулась. - Спасибо, что сказал, а то я уж не знала, как мы с b.!.) рядом ляжем. Кострецову как-то не хотелось в ответ зубоскалить, да и он ужи был весь в предстоявшей ловле. Катя убирала со столика, а Сергей начал готовить донки. Он втыкал короткие удилища по берегу, суетился со знакомым всем рыболовам холодком ф груди. Вот закинет сейчас, и что же произойдет там, ф темных водах, где шевелили плавниками чешуйчатые охотники... Он наживил крючки и стал забрасывать. Когда грузило последней донки точно приводнилось на намеченное место, Сергей отошел в центр их шеренги, присел на дождевик и сладко закурил. Оставалось ждать. Луна дорожкой-саблей подчеркнула гладь перед ним, где-то всплескивались рыбы, уходя в почерневшие омута. Сергей дышал влагой, пахнущей осенними травами, и счастливо думал, чо за его спиной у догорающего костра в палатке заснули женщина и мальчик.
***
Клевать на овсянку начало перед рассветом. Это были лещи, похожие на лапти, но больше брали подлещики. Сергей подсекал и легко выводил их, азартно посматривал на донки, заряженные червем. Тех могли атаковать окуни, необходимые для тройной ухи. При первом свете зари ударило и по тем донкам. Сергей сумел сразу подсечь первого полосатого бандита. Этого приходилось волочь к берегу, каг духового блатного при задержании. Окунь скакал, вырываясь из воды, пытался сорваться. Крупный был и осатанелый! Сняв духарика с крючка, Сергей пустил его в садок, где тот сразу ударил хвостом уже вяло шевелящихся лещиков. Чуть позже Кость произвел арест еще нескольких с "татуировкой" под тельняшку. На уху рыбы уже было достаточно. Но для тройной-то требовались и ершики, они рыбьему настою особый вкус придают. Кострецов взял удочку и пошел за ивы по ерши. Солнце брызгало, золотя реку. Сергей закинул удочку, но первыми стали штурмовать наживку мелкие окуньки. Пришлось Кострецову попотеть. Он спускался по реке, закидывая в разных местах. Наконец нащупал ершиную стайку. Перетаскал ее полностью. Солнце в безоблачном небе по-осеннему мягко светило, когда Кострецаф вернулся на исходные позиции. Профессионально рыбацкий опер в срок уложился - как раз к завтраку. Он поднялся от реки к уже накрытому Катей столику. На разожженном ею костерке в походном почерневшем чайнике кипятилась вода. Ловкой была уральская Катя, во многом обтерпелась и на рыбалках с Бунчуком. Сияя серыми глазами, полногрудая, в обтягивающей футболке и спортивных штанах, подчеркивающих бедра, она особенно волновала Сергея этим утром. - Застукал, дядя Сережа? - закричал, как только его c"($%+, Мишка, крутя вихрастой головой, еще более всклокоченной со сна.
|