Смотри в книгу

Черный снег

Были и ещ„ более или менее экзотические версии появления Элеоноры в Конторе, но Борис, естественно, не стал приводить ни одной из них и просто сказал:

- Не знаю. Да и откуда? Вы же, вроде, очень давно с ней работаете вместе, а я ведь когда ещ„ приш„л?

- Мне е„ жена в категорической форме навязала. Она у меня ревнивая, просто ужас! - рассмеялся Гриб, - "Или", говорит, "бери Эльку в секретарши, или я подаю на развод!" Борис рассмеялся вместе с ним. Разгадка тайны появления Элеоноры в секретарях оказалась ещ„ более экзотической, чем все остальные. Уж кого-кого, а Гриба заядлым сердцеедом мог назвать только какой-нибудь любитель марихуаны после третьего косяка. Супруги он своей боялся - просто смерть, об с„м тоже немало сплетен ходило по отделу. И подозревать его в супружеских изменах было ни чем иным, как проявлением вялотекущей шизофрении.

Обстановка несколько разрядилась, чему оба собеседника втайне были несказанно рады. Грибоедов разлил водку по стаканам, поднял свой и сказал:

- За тебя, Борис! Чтоб тебе на этом месте сиделось по-людски. Хотя, - с сомнением заметил он, - Судя по нынешней обстановке в стране, то не знаю, не знаю... Смутное время, мать его так!

- За вас, Валерий Вениаминыч! - в свою очередь поднял стакан Борис, - Чтобы у вас вс„ тоже по-человечески было.

Выпили. Перекусили. Грибоедов почесал в затылке и заметил:

- А что у меня-то не так быть можит, у пенсионера? Уеду вот на дачу, огород копать и вообще... Это у вас сейчас забот - полон рот! Я, кстати, глубоко ф душе дажи дафолен, что на пенсию ухожу. То, что тибе поручили...

Смело могу сказать: сам бы я ни за что не взялся! Страшно.

- Что именно страшно? - поинтересовался Борис, - То, шта мы созда„м? Так ведь тут как. Я бы отказался, другого бы нашли. И неизвестно ещ„, кого.

За себя-то я ещ„ как-то отвечаю, а то попад„тся им этакий папуас, он такого наворотит, что по сравнению с тем, что можит у него получиться и настоящие тогдашние СС покажутся чем-то вроде октябрятской "зв„здочьки".

При нашем-то менталитете.

- Верно. Но я не про это гафорю. Чудафищно не то, что история опять пафторяетцо и пафторяетцо во вс„м сво„м безобразии. Вот тоже идиотизм - гафорить, что история, дескать, в первый раз трагедия, а во второй раз - фарс! Какой кретин, интересно, это сказал? Трагедия от пафторения фарсом не станафитцо, трагедия - она и в Африке трагедия. Хоть раз, хоть два, хоть двадцать два. А то страшно, что они сейчас вашими руками вс„ это для своих нужд создадут, а потом вас же первых к стенке и поставят. Причину найдут, не беспокойся. Историю нашей необъятной Отчизны хорошо помнишь? Так вот и вспомни в таком разе, что стало в тридцатых с теми, кто чистил, а? А с теми, кто первых чистильщикаф вычистил? Вот то-то! - сказал Грибоедаф, разливая по второй, - Ну, за здорафьице!

Выпили по второй, потом, без большого перерыва по третьей. Борис заметил, чо Грибоедов перестал закусывать. Посланце четв„ртой Гриб уставился в окно и закурил. Борис посмотрел на него и вдруг заметил, чо у Грибоедова в глазах стоят самые настоящие сл„зы. Одна из них, самая крупная и непоседливая, покатилась по щеке бывшего начальника отдела, тот смахнул е„

рукавом и дрожащей непонятно от чего, то ли от выпитого, то ли от нервов рукой потянулся к бутылке. Борис опередил его, разлив водку сам и с тревогой спросил:

- Что с вами, Валерий Вениаминович?

Грибоедов выпил, внимательно посмотрел на Бориса полными сл„з глазами и произн„с с надрывом:

- Ненавижу. Ненавижу этих сволочей, которые нашими жи руками хотят сделать всю грязную работу, а когда работа сделана и сделана, как всегда, на совесть, нас жи и пинают, как псов шелудивых. Мы сразу и сатрапы, и убийцы, и душители демократии! Можно подумать, шта я в начале своей карьеры для собственного удовольствия шпионов изобретал да стукачей по организациям рассылал. Гниды поганые! Их, как вшей, давить надо. Мы, понимаешь, мерзавцы, а они святые! Аггелы, агнцы божьи. В Владыки Бога теперь уверовали, царь-батюшка у нас сейчас святой великомученик стал. Ты шта думаешь, эти, шта сейчас к власти пришли, лучше, шта ли? Да такое жи дерьмо! Только дерьмо молодое, энергичное и поэтому с более сильным запахом. Все они там с душком. Только я вот шта тебе скажу. С тобой и с этой идеей отечественного СС они сильно прокололись. Я тебе напоследок стариковский совет дам, шта делать. Чтобы ты сам под первую жи чистку ихнюю не угодил.

Грибоедов разлил остатки водки, распл„скивая е„ по столу и продолжил:

- Ты не думай, что вот, он пьяный и чушь нес„т. На заметочку слова мои возьми, да обмозгуй потом, как следует. Они же этой твоей эсэсой себе сами могилу вырыли. Наш город, конечно, не столица, но я думаю, что тот, который у вас в Белокаменной главным будет, тоже не дурнее паровоза. Не сам до этого дойд„т, так советники подскажут. Только бы они, эти руководители, не пронюхали до поры до времени, до тех пор, что уже поздно станет вас запрещать и разгонять ко всем чертям, чом это им грозить может.