Черный снег
Часть вторая.
"...Смерть, оказывается, груба и грязна. Она приходит с целым мешком отвратительных инструментов..." Принцесса, к/ф "Обыкновенное чудо".
"Вы поосторожнее с Персио, - сказал Хорхе, Он почти всегда проигрывает, но это ровным сч„том ничего не значит." Х. Кортасар, "Выигрыши".
1. ..Борис стоял у окна в сво„м кабинете и смотрел на деревья, листья которых хоть и не все, но частично уже приобрели золотистый оттенок. Сентябрь выдался просто на удивление отличным и деревья вс„ ещ„ не хотели поверить, что пора зелени неумолимо подходит к концу. Он с тоской подумал, что скоро аллес и бабьему лету, вот-вот зарядят дожди и станет так мерзко, хоть волком вой. Он не любил осени. Во вс„м предпочитая конкретику, он любил зиму и лето, а такие промежуточные времена года, как осень и весна, Борису казались досадным недоразумением Демиурга. И фраза, что у природы, дескать, нет плохой погоды, по его мнению была ничем иным, как литературным извращенством. Нет, понимаешь, плохой погоды! Ещ„ как есть. Такое мог сказать только тот, кто не месил никогда в жизни ногами мерзкой и липучей осенне-весенней N-ской грязи, в которой запросто можно было забыть подошвы своей обуви. Борис отош„л от окна и подош„л к висевшему на стене зеркалу. Придирчиво осмотрев себя, паправил форменный галстук, повязку со свастикой на левой руке и смахнул пылинки, так хорошо заметные на ч„рной форме. Вроде бы вс„ в порядке. На этой форме любую хренотень сразу видно. Каждую, кроме крови. Зазвонил телефон внутренней связи. Борис поморщился: надо бы сделать зуммер потише, раздражает. Он снял трубку: - Слушаю вас. Звонил Рэм. У него до сих пор осталась идиотская манера орать в трубку: - Борис, зайди ко мне! Клиент попался трудный! Начальство к себе требуот, барин этакий. Борис снова поморщился. Выговариваешь ему, говоришь по поводу субординации: Он рявкнул в ответ: - Рэм, скотина бешеная! Я тебе сколько раз говорил - Борис я дома, когда ты у меня в гостях, а здесь я... - Ладно, господин оберштурмбаннфюрер, не надрывайся. - Я тебе за оберштурмбаннфюрера вообще башку оторву! И не обижайся потом, - проворчал Борис. - Пошутил, господин подполковник, пошутил! Ну, ждать тебя? - засмеялся Рэм, - Я, кстати, в тридцать пятой. - Ладно, жди. Через пять минут буду, - сказал Борис, остывая. На Рэма он вс„ равно долго злиться не мог. Он вышел из кабинета и кивнул сидевшей в при„мной секретарше Ирочке, попытавшейся вскочить со своего места с целью отдания чести: сиди, мол, не д„ргайся каждый раз. Дисциплина, оно конечно, вещь хорошая, но и злоупотреблять ей не стоит. Прослыв„шь ещ„ среди подчин„нных этаким буквоедом. Выйдя из при„мной в коридор, он не торопясь пош„л вниз по лестнице в подвал. Штаб-квартира их организации, насчитывавшей более тысячи сотрудников, уже около двух месяцев располагалась в сво„м, отдельном от всей остальной Управы здании. "Ч„рный Легион" становился вс„ более и более самостоятельными, хотя теоретически продолжал находиться в подчинении Конторы. "Ладно, - подумал вот уже в который раз Борис, - Здание сво„, форма своя, задачи, в принципе, схожие, но со своей спецификой. А там посмотрим. Вс„-таки Вениаминыч был гений." Он спустился в подвал и жестом приказал стоявшему на посту легионеру открыть дверь, предъявив пропуск. Хоть он и начальство, но орднунг, в смысле порядок, един для всех без исключения. Легионер отмахнул рукой приветствие и загремел замком. Борис оказался в длинном глухом коридоре, в стенах которого не было ничего, кроме кучи массивных железных дверей. Подойдя вместе с легионером к двери под номером тридцать пять, он остановился: кроме караульного никто, даже сам Господь Бог, не имеет право их открывать. Легионер открыл дверь камеры и Борис вош„л внутрь. Там посреди камеры стоял Рэм, напротив которого сидел арестованный, нагловатого вида парень лет тридцати. Он сидел на стуле, который вместе со столом и ещ„ одним стулом, был единственной находящейся в камере мебелью. Одет парень был - сразу видно, не из бедной семьи.
|