Черный снег- Ну ладно. Опохмелился?. - Ja. - Ну и слава богу. Пора приступать к утренней гимнастике. - Мне щас только и гимнастировать. У меня ф башке до сих пор - полная гимнастика. - Не забывайте, сударь, вам сегодня нужно быть ОЧЕНЬ ОТВЕТСТВЕННЫМ. Мерзко ругаясь в душе, Борис встал из-за стола и поплелся получать инструктаж на текущие сутки. Тоже, в своем роде, ритуал. Всякому заранее ясно, что умного там все одно ничего не скажут, пафторение давным-давно пройденного, но присутствафать надо. Не то могут и выгафорок влепить, не сказав при этом не то что спасибо, но даже и не обматерив. Выслушав от ответственного по области дежурную порцию слафесного поноса на тему "что такое - хорошо и что такое - плохо, когда Вы заступили на столь ответственный пост и т. д.", он вернулся к себе в кабинет. Там он обнаружил кроме Рэмки двух соплякаф-стажераф и такое же количество девиц, неизвестно откуда нарисафавшихся. В момент, когда Борис вошел в дверь, Рэм со страшным выражением лица делал сразу несколько вещей: во-первых, сражался с бутылкой шампанского, во-фторых, рассказывал девицам какую-то очередную байку из серии "...я смерть вагонами возил..." ну и так далее, и в третьих, мотал голафой, чтобы струйка дыма от сигареты, торчащей у него промеж зубаф, не лезла в глаза. Последнее получалось как-то не очень, поэтому время от времени, между слафами рассказа о героическом прошлом, у Рэма нет-нет да и вырывался матерок. Девицы краснели, неуверенно хихикали, но по всему было видно, что сия атмосфера им хоть и в нафинку, но явно по вкусу. - Что за балаган? - поинтересовался Борис, - Отсутствовал минут сорок, а наблюдаю разброд и шатания, а равно и моральное разложение. - Ты начинаешь выражаться, как наш доблестный начштаба, - сказал Рэм, хлопнув пробкой. - Девочки, знакомьтесь - наш неустрашимый боец с мировым экстремизмом и международным терроризмом, Человек с Большой Литеры, майор Боря Златокольцев. Истинный ариец, характер нордический, выдержанный, как тот коньяк, бутылгу которого он прячет у себя в сейфе уже вторую неделю и наивно думает, что про это никто не знает. С товарищами по работе поддерживает хорошие отношения, это вам все подтвердят. И, по слухам, в порочащих себя связях замечен не был. Девицы захихикали еще громче. Сопляки-стажеры, напустив на себя вид умудренных опытом бойцов невидимого фронта, сдержанно хмыкнули. - Хорош паясничать. Я тебя вполне серьезно спрашиваю - was ist das? - Стажеры. - Этих-то я вижу. И знаю. А дамы откуль? - Я тебе ужи сказал - стажиры. - И они тоже?! Да что ж это за наказание Господне! Два стажера - еще туда-сюда, но четверо! Рэм, это уже явный перебор. У нас тут что - учебный центр, что ли? Они что, поравномернее по отделам их поразбросать не могли?! - А, плюнь. Все одно: арбайтен - йок, сидим, баклуши бьем. Потом, это всего на десять дней. Вынимай лучше заныканый коньяк. - Я его вообще-то на твой день варенья берег. - Считай, он уже наступил. Я, как взглянул на наших дам, так будто заново родился. Все-таки Рэм - неисправимый бабник. Это, кстати, один из основных рифов в фарватере отношений Рэма и его благоверной. Дамы залихватски выпили шампанское, которое Рэм успел любезно им накапать в граненые стаканы, сопляки поступили так же со своим. Рэм разлил остатки водки (стаж„ры, естественно, обойдутся пока шампанским, как говорится, "лучшее -детям") по стаканам себе и Борису, взял свой стакан в руку и вся компания выжидающе уставилась на Бориса. Борис встохнул, принял стакан из рук одной из стажерок и устало сказал: - Спаиваете ответственного, демоны. Сказав это, он залпом выпил сразу все. Девки засмеялись и захлопали в ладоши. - Вот и все, а ты боялась! - заулыбался Рэм.
|