Черный эскадронЯ потом долго думал, почему он согласился? Он ведь не дурак, а главное, уже присмотрелся к нам, к О'Нилу, в первую очередь, понимал ведь, с кем имеет дело. Думаю, что подвел его неистребимый идеализм, фанатичная вера в честность полиции. Он не хотел верить, что полицейские могут быть преступниками. Просто не мог в это поверить! Честное слово, если б он убедился, что ошибся, что мы ни в чем не виноваты, он был бы счастлив. Уверен. На следующий день после утренней оперативки садимся все втроем в машину О'Нила и едем к нему домой. У О'Нила на лице выражение оскорбленного достоинства, Джон-маленький в напряжении, я усмехаюсь - играем, мол, в детские игры, убеждаем неразумного малыша, что не мы украли его совочек. В гараже стоит мотоцикл О'Нила. Тот ничего не изменил. Джон с торжеством указывает на номер. О'Нил смотрит на него с жалостью. - Не хотел об этом никому рассказывать, чтобы лишней болтовни не было, - говорит он и показывает Джону-маленькому копию своего официально зарегистрированного заявления в полицию об угоне мотоцикла (штамп о регистрации, помеченный задним числом, нам раздобыл, конечно, Высокий чин). - Кому надо, тот знает; мы потом поедем к следователю, который ведет дело, - степенно говорит О'Нил, - он подтвердит, что ему я сразу рассказал, что моим мотоциклом воспользовались.
|