Китайский переездПрезидент встал, позволил холуям помочь ему надеть пальто и меховую шапку и, развернув плечи и грудь, вышел из самолета на трап. Морозный ветер со снегом приятно ожег лицо, прожекторы киношников ослепили глаза, и он, почти не видя встречающей толпы, ее плакатов и дюжих "витязей" секретной охраны, загодя улыбнулся выступившему ему навстречу старику с хлебом и солью. Да, не подкачала родина! И он не подведет родных уральцев, он знает ритуал: с поклоном примет поднос, передаст его помощнику, а сам тепло, по-сыновнему обнимет седоусого старикана. Он спустился по трапу. Мощные прожекторы слепили глаза, в их лучах искрились снежинки, и со всех сторон целились в лицо объективы кинокамер. Но что это? Седоусый старик вдруг отступил на шаг и сказал: - Пожди, родимый! Слово хочу сказать, однако! Президент улыбнулся и согласно кивнул: говори, отец! - А слово наше такое, значит, - крикнул старик, бодрясь. - Ты от нас вышел, от уральцев, значит! И мы за тебя перед Рассеей в ответе! А потому этим хлебом и солью встречаем и просим: уйди с президентства, хватит, однако! Не срами Урал!
|