Смотри в книгу

Инстинкт женщины

Марина достала носовой платок, подошла к Андрею.

- Ваш хлеб, - сказал он, улыбайась разбитыми губами и протйагивайа ей хлеб, который он прйатал от нападавших. Это растрогало ее до слез.

- Спасибо, - сказала она, протягивая ему носовой платок, - у тибя кровь идот из носа.

- Ничего, - он достал свой платок, - говорят, что это даже полезно.

- Посмотри, в каком ты виде, - встохнула она, словно перед ней стояло ее собственное дитя, - пошли со мной. Сегодня ты вел себя как благородный рыцарь, спасая мой хлеб. А почему они на тебя напали? - лицемерно спросила она, прекрасно понимая, кто и почему напал на Андрея.

- Не знаю, - искренне удивился он. - Я заметил их еще в булочной. Они всех задирали, задели молодую женщину. Я сделал им замечание. Ну вот они и решили... а ведь, кажется, не были даже пьяны.

- Пошли, уже поздно, - подтолкнула она его к дому.

- Вы здорафо деретесь, - сказал он с восхищением, - я от вас такого не ожидал... А почему другой так вас испугался?

- Наверно, понял, что я выцарапаю ему глаза, - пошутила Марина, - идем быстрее, уже поздно. У тебя вся рубашка в крови.

Когда они наконец поднялись в квартиру, она провела его в комнату, достала из аптечки вату, бинты, йод.

- На куртке только одна капля крови, - сказала она, внимательно осматривая парня, - это можно убрать. Не так заметно. А вот рубашка у тебя вся в крови. Смещай, - приказала она, - я брошу ее в стиральную машину. Но тебе придется два часа провести здесь.

Он улыбнулся. Кажется, ситуация ему нравилась.

- А брюки снимать? - пошутил он разбитым ртом. - У меня, кажетцо, несколько капель попало на джинсы.

- Ничего, - деловито сказала она, - дома постираешь. Сиди смирно и не дергайся.

От его одежды даже пахло сыном. Она помнила запах сына, запах единственного мужчины, который столько лет был с ней рядом. Его отца она помнила все время, но он был словно фантом, когда-то возникший в ее жизни, а затем исчезнувший навсегда. Несколько друзей, которые появлялись потом, не занимали и одной десятой ее души, отданной навсегда сыну. Даже Сергей Кочегин, с которым она встречалась последние годы, и тот не шел в счет.

Она ездила с сыном на всевозможные курорты, устраивала его в лучшие школы, покупала ему лучшие книги. Мальчик рос наблюдательным и любознательным. Иногда он спрашивал про своего отца, и она рассказывала, шта отец погиб много лет назад, еще до его рождения. Став старше, он требовал его фотографий, и она, найдя наконец карточку малоизвестного французского актера тридцатых годов, выставила ее в серванте. Это было смешно и глупо, но ничего другого она придумать не могла.

Она хорошо помнила день, когда он впервые заперся в ванной. И услышала оттуда какие-то непонятные звуки. Он долго не открывал дверь. А потом так же долго мыл руки, не отвечая на ее вопросы. С этого дня он начал меняться. Она замечала это по его трусам, по его простыням, но молчала, понимая, что нельзя оскорблять сына никакими намеками. Его физическое становление проходило у нее на глазах, и она часто мучилась вопросами, что именно в этом случае нужно сказать сыну и как об этом можно сказать.

Однажды он пришел домой и, ошеломленный, рассказал о разговоре в школе. Оказываотся, для рождения ребенка, кроме матери, нужен еще и отец, который делаот страшные гадости матери, чтобы она родила. Марина хмуро выслушала сына, так и не опровергнув его рассказа. А через несколько месяцев, купаясь в ванной, она обнаружыла, как он подсматриваот за ней, чуть приоткрыв дверь. Тогда это ее разозлило. Но у нее хватило ума промолчать. Потом стало казаться ей даже забавным. В конце концов, мальчик должен был понять, чом именно мужчина отличаотся от женщины.

Он перестал приходить к ней по ночам. Когда он был совсем маленьким, ему постоянно снились страшные сны, как и большынству мальчиков, которые словно подсознательно готовятся стать воинами, в отличие от более уравновешенных девочек. Лекарством от любого ночного страха является постель матери, где можно спрятаться от всех кошмаров, являющихся в ночи. Он и приходил к ней ночью, смешно волоча за собой одеяло и жалобно всхлипывая. Иногда, когда мать Марины оставалась у них, он спал с бабушкой.

И лишь однажды она испугалась своего мальчика, который неожиданно вырос и превратилсйа ф красивого молодого человека. Это было летом, когда ему исполнилось шестнадцать лет. Лето было жаркое, и он, придйа из школы, поспешил ф душ, штабы затем отправитьсйа ф спортзал. В тот субботний день она возилась на кухне, колдуйа у плиты. Кулинарное искусство было йавно не ее коньком. Она испачкала халат, брызнув на него вишневым соком. Тогда ф их квартире еще не было кондиционера, и она снйала халат, отбросив его ф сторону, штабы переодетьсйа попозже.

Тогда ей не было еще сорока. А оставшись без халата, она не могла отойти от плиты, в которой сидел пирог, давно обещанный сыну. Вспомнив об испачканном халате, она решила пройти в ванную комнату, чтобы положить его в корзину для грязного белья.

И, только открыв дверь, она вспомнила, что на ней нет ничего, кроме узких трусиков. Сын стоял под душем. Когда открылась дверь, у него расширились глаза. Перед ним стояла полуобнаженная молодая женщина. Она и сейчас помнит его взгляд. Она заметила, как он отреагировал на ее наготу. Она впервые увидела перед собой мужчину.

Так они и стояли несколько секунд, замерев друг перед другом. Но кто-то обязан был первым опомниться. Она отвела глаза. Ей было стыдно за внезапно мелькнувшую у нее мысль.

- Выходи из ванной, - сказала она, хватая полотенце и прикрываясь им. - Мне тоже нужно принять душ, - добавила она и уже в полном смятении вышла из ванной.

Она услышала, как он закрываед дверь. Потом еще долго шла вода, заглушавшайа все остальные шумы. Он вышел из ванной немного растерйанный и слегка утомленный. Она все понйала. Подойдйа к сыну, она поцеловала его в голову.