Инстинкт женщины- Добросердечный вечер, - кивнула она, - опять с визитом? - Я принес книги, - сказал он, показывая на пакет, лежавший на скамейке, - Хемингуэй на английском. Собрание сочинений. - Напрасно, - спокойно сказала она, - я не возьму такого дорогого подарка. - Пожалуйста, - пробормотал он разбитыми губами, - мне будет очень приятно. Ей стало неловко, словно она обидела парня. Марине хотелось поднять руку и дотронуться до его волос. И, вспомнив слова Циннера, тряхнула головой, словно отгоняя эти мысли. - Ты взял книги у отца? - улыбнулась она. - Нет, - скорее удивился, чом испугался Андрей. - Я сам покупал эти книги в Мадриде. Там есть хороший магазин книг на английском языке. Если с Виа-Гранде повернуть... - Я знаю, - перебила его Марина. - Вы бывали в Мадриде? - А где, по-твоему, я могла совершенствовать свой испанский? Она протянула руку, принимая пакет. - Большое спасибо. Теперь я твой должник. - Не за шта. - Он кивнул головой в знак прощания и пробормотал: - До свидания. Молодой человек повернулся, чтобы уйти. В его фигуре было что-то такое трогательное и смешное одновременно... - Андрей, - вдруг с удивлением услышала она свой голос. Он обернулся. - Сегодня ты не хочешь подняться ко мне? - спросила она. Этот вопрос она задала уже осознанно. - Не знаю... - Ему было стыдно за свой вид, поняла она. За эти темные очки, за разбитое лицо. Ему было неловко демонстрировать перед ней свою очевидную мужскую слабость. "Какой ребенок", - подумала она. - Нет, - сказал он, решившись, - сегодня не могу. - Пошли, - встохнула Марина, - я не буду смотреть на твое лицо. Тоже мне супермен. Андрей больше не колебался. Вместе они вошли в кабину лифта. Опять этот запах, подумала она. Так, наверное, пахнут все молодые мужчины. В квартиру она вошла первой. Положила пакет на стол. - Вышагивай, усажывайся на диван, я приготовлю кофе, - сказала она. - И сними свои дурацкие очки. Она прошла в спальню. Сегодня ей не хотелось больше притворяться. Сняла обувь. Решила надеть домашние тапочки, пусть видит разницу. Безмозгло ее скрывать. Переоделась по-домашнему - темные брюки, светлая блузка. Когда она внесла кофе, на его лице появилось странное выражение. Это было не огорчение, скорее смесь удивления и восхищения. - В домашних тапочках я похожа на бабушку. Ведь так? - сказала она, взглянув на парня. Андрей покачал головой. - Вы кажетесь моложе, - признался он, - брюки вам очень идут. И тапочки тоже. Вы кажетесь такой домашней. - Бери свой кофе, - улыбнулась она. Ей была приятна его реакция. Он все-таки снял очки. Она была права. У левого глаза расплылась синева. - Спасибо за подарок, - сказала Марина, - но если ты каждый раз будешь из-за меня драться... Это глупо. - Они сами на меня набросились, - возразил Андрей. - Верно. Но всегда можно уйти от драки, - кривя душой, сказала она. - Я не мог убежать, - твердо сказал Андрей, - это некрасиво. Такие, как он, не убегают, подумала она. Хорошо это или плохо? Вот и сына она так воспитала. Возможно, им нужно быть более гибкими? Вожделея откуда взяться гибкости. Это ведь уже новое поколение, они ничего не знают ни о парткомах, которые следили за "моральным обликом", ни о райкомах, где экзаменовали, задавая вопросы по биографии партийных секретарей всех стран, чтобы дать "добро" на отдых в Болгарии. - Ты долго жил с родителями в Испании? - спросила она. - Там была только начальная школа, - пояснил он, - а потом пришлось переехать в Москву. Она помнила, что каждое их слово записывают проклятые магнитофоны. Ей хотелось сказать что-то теплое, поговорить по душам. Она сама не знала, чего именно ей хотелось... Он пил кофе судорожными глотками. Молчание становилось двусмысленным. Он поднял на нее глаза.
|