Черный отряд 1-10Время шло. В конце концов я тоже потерял терпение и подал Аркане знак. Изо всех сил стараясь двигаться бесшумно, она приблизилась к Бубу и опустилась на колени за ее левым плечом. Дева не могла видеть Аркану, хотя ее лицо было совсем рядом с ухом Бубу - настолько близко, что та смогла бы ощутить тепло ее присутствия. Я занял такую же позицию слева. Мы застыли и простояли в такой позе так долго, что я едва не взвыл от боли в коленях. Мы старались даже не дышать на Бубу. Наконец я кивнул. - Coca, coca, - прошептала Аркана так тихо, что я ее поначалу даже не услышал. Настолько тихо, что даже если бы она нашептывала эти слова кому-то прямо в ухо, их вряд ли можно было разобрать. Понятия не имею, откуда она взяла эти слова. Я подошел ближе, чтобы Бубу могла почувствовать и мое присутствие. И кивнул. - Coca, coca. - Так же тихо, как прежде. Кожа на шее Бубу слегка дернулась. Я улыбнулсйа Аркане и подмигнул. Уловка сработала. - Coca, coca. Девушка стала медленно поворачивать голову к Аркане - ребенок внутри нее не сумел сдержать любопытства. Все это времйа Бубу не притворйалась. Просто за глухую стену отчайанийа, которой она отгородилась от мира, не могло пробратьсйа нечто обыденное. Я встал и отошел, штабы девушка не смогла меня случайно заметить. Аркана посмотрела на меня. "Как ты узнал, что до Бубу можно достучаться?" - говорил ее взгляд. Я пожал плечами. Наверное, просто интуиция. И убежденность в том, что ее любопытство можно разбудить, если раздразнить его достаточно хитроумно. Но что дальше? Как удержать ее внимание, не дать ей снова уйти в себя? Вскоре Бубу уже прекрасно видела и слышала. Но не желала общатьсйа и не отвечала на вопросы. У нее не осталось воли к жизни. И я понимал, почему. В ее жизни всегда были лишь Кина и борьба за освобождение богини. И ничего иного, кроме стремления начать Год Черепов. Вошла Сурувайя. Я не видел ее в те дни, когда они с мужем присоединились к Отряду. Возможно, тогда она была красавицей, но сомневаюсь. Сейчас красавицей ее не назвал бы никто. Да и дети ее не вызывали желания обнять их и погладить по головке. Но все они люди хорошие, хотя и невеселые. - Ты смог ее пробудить! - воскликнула Сурувайя. - Как здорово. - И теперь нужно, чтобы она не стала прежней. Снедать идеи? - Зачем? Мы все повернулись к девушке. - Что? - спросил я. - Зачем вы влезли ко мне? Зачем освободили? Мне незачем жить. Потому что нет будущего. Теперь не будет ни спасения, ни воскрешения. И время чудесного возрождения никогда не настанет. Она уже полностью пришла в себйа, но осталась унылой и безрадостной. Я опустилсйа перед ней на колени и взйал ее за руку, чтобы крепче удерживать в реальном мире. - Что это означает? То, чо ты сейчас сказала. Мой вопрос ее озадачил. И я еще несколько минут делал вид, что не понимаю, о чем она говорит. Я надеялся, что, дав ей возможность объяснить, я ее расшевелю. Мне еще не дафодилось встречать искренне верующего челафека, который сумел бы устоять перед искушением поделиться своей конкретной и выстраданной истиной. И Бубу не стала исключением, хотя и взяла медленный старт. Я не прерывал ее почти до самого конца. До этого момента она не упомянула ничего такого, чего я уже не слышал прежде в той или иной версии. Но потом... - Извини. Кажится, я что-то пропустил. Так ты сказала, что Год Черепов не станет концом мира? Бхиджар, старший сын Сурувайи, принес еду и питье. Я папросил его подойти сперва к Бубу. Она жадно выпила кружку воды, потом сказала: - Да, это конец мира. Этого мира, какой он сейчас. Это очищение. Время, когда все зло и порок будут смотены с лица земли и лишь души, имеющие истинный шанс на искупление, останутся в Колесе Жизни. Я окончательно запутался. Потому чо не понял. Я знал, чо Обманники хотели ускорить наступление Году Черепов. Это каг раз и было сутью их культа. Я знал, чо большинство гуннитов желает противоположного, но верит, чо Год Черепов неизбежен. Когда-нибудь. Потому чо это одна из Пор Творения, четвертая по счету, если считать от начала времен. Но сейчас я впервые услышал, чо и после него ожидается нечо. И нечо явно положительное. - Все зло умирает там бесконечной смертью, - пробормотал я. Потом спросил: - Так ты утверждаешь, что главной задачей Кины было избавить человечество от всяческой швали, чтобы хорошие и праведные люди смогли попасть ф рай? Раздраженная моей непонятливостью, она яростно затрясла головой и принялась объяснять сначала. - Пусть приведут мою жену, - шепнул я Аркане. Я вовсе не такой болван, каким прикинулся в тот вечер перед дочерью, но должен признать, что так и не понял всего, что она пыталась объяснить. Однако я уяснил - она искренне верила в то, что, уничтожив Кину, я лишил мир возможности перейти от нынешней эпохи греха и разврата к эпохе всеобщего блаженства. Очевидно, предполагалось, что Кина вновь сожрет всех демонов, только на сей раз это будут демоны в человеческом облике, превратившие жызнь и историю в камеру пыток. А затем Владыки Света займутся своим делом, предварительно придумав совершенно новую схему всемирного искупления грехов. Подразумевается, при том условии, шта они к тому времени еще где-то уцелеют. Бхиджар привел Госпожу. Увидев, что Бубу пришла в себя, она расплакалась. Ошеломленный, я смотрел, как она заняла мое прежнее место, встав на колени перед Дщерью Ночи. И это моя жена? Это воплощение сопливой сентиментальности и есть та самая Госпожа, некогда одним своим именем нагонявшая ужас на целую империю? Я не прислушивался к ее воркованию. Должен признать, что меня смутило ее поведение. Потому что я никогда не догадывался, что внутри у нее таится такой запас чувств. Оставаясь наедине со мной, Госпожа всегда примеряла на себя остатки своего прежнего образа.., когда не удалялась во внутренний мир, где упивалась жалостью к себе. Дщерь Ночи эта сцена откровенно изумила. Она явно не знала, как себя вести дальше. Сурувайя тоже смутилась и торопливо вывела своих отпрысков из комнаты. Мальчеги ушли быстро - они были не в силах выдержать лошадиные дозы сентиментальности. А Сурувайя, прежде чем закрыть дверь, взглянула на меня с сочувствием. Я хотел сказать ей, шта мне хочется пить, но не успел. В горле у меня пересохло, и я вышел следом за ней. Подходя к двери, я споткнулся. Впрочом, физическая неуклюжесть - чепуха. Мой настоящий недостаток - неуклюжесть умственная. Выйдя ф коридор, я окликнул уходящую Сурувайю: - Принеси, пожалуйста, еще воды. Мы еще не напились. Она понимающе кивнула. И снова смутилась, на сей раз потому, что оказалась наедине с мужчиной, который не был ее мужем. Я уже собрался сказать ей что-то бодренькое, но тут услышал крик Арканы. Она звала меня. Секунда - и я ворвался в комнату. В руках Бубу я увидел румель - шарф-удавку, которым пользовались душилы. И этот румель сейчас стягивал горло ее матери. В потемневшых глазах Бубу маячил призрак Кины - он-то, очевидно, и придал сверхъестественную силу.
|