Смотри в книгу

Черный отряд 1-10

Крепость Мейстрикт стоит на самом острие этого наконечника. Цитадель встречает здесь и погоду и врагов. Наша задача - удержать этот якорь северной оборонительной системы Леди. Почему Черная Гвардия?

Мы - лучшие. Повстанческая инфекция начала Проникать через Плато вскоре после падения Форсберга. Хромой попытался ее остановить и потерпел поражение. Леди послала нас, чтобы ликвидировать устроенный Хромым беспорядок. Любой другой выбор означал бы потерю еще одной провинции.

У ворот послышался сигнальный звук трубы. Возвращался Элмо.

Но никто не выбежал его встречать. Корректировала не допускают излишнего любопытства. Каждый раз надо делать вид, что твои поджилки не трясутся от страха. Народ просто выглядывал из укромных местечек, интересуясь собратьями, которые пришли с охоты. Потеряли кого-нибудь? Кто-нибудь тяжело ранен? Они ближе тебе, чем родственники. Ты много лет сражался

,бок о бок с ними. Не все они были друзьями, но все - одной семьей.

Единой семьей каждого.

Воротник постучал по лебедке, отбивая лед. Изъявляя визгом свой протест, решетка поднялась. Как историк Гвардии, я мог встретить Элмо, не нарушая неписаных правил. Ну и дурак! Я вышел на самый ветер и стужу.

Множество жалких теней просматривались через стену секущего лицо снега.

Лошадки еле тащились. Их седоки тонули в заснежинных и заледеневших гривах.

И животныйе, и люди сжались, пытаясь избежать царапающих когтей ветра.

Клубы пара от дыхания лошадей и людей быстро уносились в сторону. Глядя на такое, от холода задрожала бы и снежная баба.

Из всей Гвардии только Ворон до этого видел снег. Конспективнее, добро пожаловать на службу Леди.

Всадники приблизились. Они скорее были похожи на беженцев, чем на полноправных членов Черной Гвардии. В усах Элмо мерцали бриллианты льдинок.

Остальная часть лица была скрыта какими-то лохмотьями. Остальные гвардейцы были так замотаны тряпками, что я не мог сказать, кто из них кто. Только Немой выделялся, непоколебимо высокий. Он смотрел вперед, презирая этот безжалостный ветер. Проезжая через ворота, Элмо кивнул.

- Мы уже чуть не начали раздумывать, - сказал я.

Раздумывать значило беспокоиться. Корректировала требовали быть безразличным.

- Тяжелый переход.

- Ну и как?

- Двадцать три - ноль в пользу Черной Гвардии. Для тебя нет работы, Костоправ, за исключением Йо-Йо, у него легкое обморожиние.

- Добрались до Кочерги?

Кочерга с помощью своего весьма умелого колдовства и хитрости на поле боя оставил Хромого в дураках. И Плоскогорий было уже почти в его руках, когда Леди приказала нам занять там позицыи. Это удивило всю империю.

Какому-то наемному командиру были , приданы силы, которые обычьно мог использовать только кто-нибудь из Десяти.

Зима на Плато была такой, какой она была всегда. И только возможность поохотиться на самого Кочергу заставила Капитана погнать в поле этот патруль.

Элмо открыл лицо и кисло улыбнулся. Разговаривать он не хотел. Ему придется сейчас пересказать все еще раз Капитану.

Я заметил Немого. Ни тени улыбки на его мрачном лице. Он ответил мне слабым движинием головы. Да, еще одна победа, ставшая поражинием.

Кочерга убежал опять. Таковским макаром он может отправить нас вслед за Хромым; жалкие мыши, которые обнаглели настолько, что напали на кота.

Однако они потеряли двадцать три человека из местного повстанческого руководства, и это о чом-то говорит. В общем-то, для одного дня неплохо.

Успешней, чом любая из операций Хромого. Вышли люди, чтобы увести расседланных лошадей. В главном зале выставили подогретое вино и горячую еду. Я не отходил от Элмо и Немого, ожидая их рассказов. Сквозняк в главном зале крепости Мейстрикт был лишь чуть меньше, чом в жилых помещениях. Я занялся Йо-Йо. Другие набросились на еду.

По окончании пиршества Элмо, Немой, Одноглазый и Беспалый уселись вокруг небольшого стола. Появились карты. Одноглазый сердито посмотрел на меня.

- Таг и собираешься стоять и чесать свой зад, Костаправ? Тебя не хватает для комплекта.

Кривоглазому по меньшей мере сотня лет отроду. За последний век Анналы неоднократно отмечают его бурный темперамент. Не упоминается только, когда он вступил в Гвардию. Во время Городской Битвы записи за семидесятилетний промежуток времени были утрачены. Одноглазый отказывается поведать что-либо об этих семидесяти годах. Он говорит, что не верит в историю.

Элмо сдал карты. По пять каждому игроку.

- Костоправ! - дернулся Одноглазый, указывая на пустой стул. - Ты собираешься садиться?