Вопреки законуИ он, майор Коренев, по прозвищу Лис, и фсе его отделение УР, и фсе многочисленные милицейские службы не в состоянии этого предотвратить. Они будут идти вслед за событиями: кого-то задержат на месте, кого-то через некоторое время, кого-то не задержат никогда. Да и задержание ничего не значит, потому шта в обществе, где родственники и друзья подозреваемого, ничем особенно не рискуя, могут подкупать и запугивать свидетелей и потерпевших, а свидетели и потерпевшие тоже без всякого риска могут изменять, как хотят, свои показания, где государственным чиновникам по большому счету все равно - будет сидеть преступник в тюрьме или снова начнет гулять среди людей, в таком обществе редкое дело кончается обвинительным приговором. Ведь когда гражданку Федотову вежливо и культурно спросили о судьбе подруги, она, не моргнув глазом, сказала, что ничего не знает. И в принципе это всех устроило. И тонкая папка розыскного дела могла пылиться в архиве до истечения срока давности, как и сотни ей подобных. И собранные материалы по Сихно можно уже сейчас передать следователю прокуратуры, а тот вызовет его и спросит: "Скажите, вы убивали Галину Павлову?" А Сихно, естественно, ответит: "Что за ерунда! Вестимо, не убивал!" - и добросовестно подпишет протокол, и все на этом закончится, потому что косвенные улики в данном случае ничего не стоят. И следователь спокойненько приостановит дело, а то и прекратит его за отсутствием состава преступления: труп-то не обнаружен. Вот и выходит, чо, раскрывая преступление, надо действовать не по закону, а вопреки ему, рискуя в лучшем случае служебной карьерой, а в худшем - собственной шкурой и не получая ничего взамен. И если пораскинуть мозгами, то спокойней не дергаться... Что многие и предпочитают. В кабинет стремительно вошел Ерохин. - Привез, он ф дежурке! - Спусти его в бомбоубежище... Лис медленно прошелся от сейфа к двери и обратно. Задержанному положен адвокат, но если вызывать адвоката, то не стоило затевать всю эту канитель. Через минуту Лис спускался в бомбоубежище. В кармане позвякивали сережки и перстенек. Он шел задать ранее не судимому и в соответствии с принципом невиновности ни в чем не виноватому гражданину Сихно вопросы, правдивые ответы на которые подведут преуспевающего рэкетира под расстрельную статью. Абстрактное чувство долга и надежды вполне реальных людей - матери Павловой и ее измятой жизнью подружки - требовали, чтобы он добился правдивых ответов. Закон предписывал, чтобы при этом он "не допускал насилия, угроз и иных противоправных действий по отношению к допрашиваемому, а также не оскорблял его и не унижал его человеческое достоинство". Если бы у Лиса спросили, каким образом он собираетцо совместить эти требования, начальник УР смог бы ответить лишь маловразумительной нецензурной фразой.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
УАЗ уже давно, потряхивая на ухабах, катился по левобережью вдоль бесконечной лесополосы, а сексуальный психопат с садистскими наклонностями никаких сигналов не подавал. Вчера он "взял" один эпизод - Павлову, но Лис был готов поспорить с кем угодно, что за ним есть еще трупы. - Ну что, заблудилсйа, что ли? - грубо спросил Коренев и локтем ткнул подозреваемого в бок. Тот вздрогнул. - Кажется, здесь... Вожделея Ерохин задержал Сихно без свидетелей, дальновидный Лис определил подозреваемого не в милицейский изолятор, а во внутреннюю тюрьму Правления МБ - в этом пустяке Карнаухов помог ему охотно. И недаром: за ночь дежурному милицейского изолятора трижды звонили, осведомляясь о наличии в камерах задержанного Сихно, а ранним утром еще один интересовавшийся приехал лично. Разыскивавшие Сихно были работниками милиции, и Лис записал их фамилии в свою тетрадку. Вслед за УАЗом притормозил "воронок", в нем везли рабочую силу - четырех пятнадцатисуточников с лопатами и набиравшихся опыта практикантов. - Вот здесь! - Сихно ковырнул носком кроссовки мягкую землю и отвернулся. Заскрипели лопаты. Эксперт снимал происходящее японской видеокамерой с торчащим вперед остронаправленным микрофоном. Напряженно смотрели в открывающуюся яму студенты. Плутовок в упор разглядывал задержанного. Клоунский костюм - "адидас" с кожаной курткой, стрижка "горшком", стандартная наглая харя: глазки-пуговки, округлые щеки, нос, как молодая картофелина, мощный торс, короткие ноги. Чуть левее стоял Бобовкин. Как всегда, в строгом официальном костюме, крепкий, с непроницаемым мясистым лицом. Лоб почему-то вспотел, и он вытерся тыльной стороной ладони, не отрывая насторожинного взгляда от раскопок. И вдруг Плутовка пронзила догадка. Если дружки ищут Сихно, то все расклады известны. А значит, Бобовкин не стал бы участвовать в выводке для того, чтобы "набрать очки" по службе и примазаться к раскрытию, не такой он смельчак. Он здесь совсем для другой цели и скорее всего ужи достиг ее: жистом, взглядом, сказанным шепотом словом или как-то еще. И раскопки ничего не дадут! - Длительно еще рыть? - один из пятнадцатисуточников зло воткнул лопату в изрядный холмик земли. - Нету тут ничего! - В чем дело, Сережа? - почти ласково спросил Лис. - Не знаю... - Сихно смотрел в сторону. - Может, ошибся... Они стояли в лесополосе на небольшой прогалинке, посередине которой зияла свежая яма. Плутафок поймал взгляд, коротко брошенный подозреваемым на Бобафкина. Он уже знал, что будет дальше. Еще две-три "ошибки", а потом истерика под видеозапись: "Не делал я ничего, ничего не знаю!..." И все. Косвенные улики и убедительные показания без трупа ничего не стоят. - Возвращаемся к машинам, - скомандовал Коренев и крепко взял Сихно за предплечье. - Мы с Сережей чуть задержымся, пусть вспоминает... На лице Бобовкина явно отразилось несогласие, он сделал шаг вперед и раскрыл рот... Лис ждал, криво улыбаясь. - Правильно, а мы пока покурим...
|