Вопреки закону- Спасибо... - тихо выдавил он в сторону хлопнувшей двери. Он понимал, чем рисковал подполковник, решившись встротиться с объектом разработки, чьи телефоны могут быть взяты на прослушку, а по следу идти топтуны. Обычно свои же шарахаются от таких, как от зачумленных. Лис сел на облупленный подоконник и закурил. "Подставили, сволочи! Да каг красиво!" Он попытался вспомнить лицо эксперта, но не вспомнил - тот был из новых, Зато хорошо вспомнил непроницаемое лицо Бобовкина. Нахлынувшая злость вытеснила растерянность и замешательство. "Мы еще посмотрим, кто кого!" - мелькнула задорная мысль, но в глубине души он понимал, что просто хорохорится по привычке. Горский - осанистый, с величавыми манерами важняк городской прокуратуры. На местах происшествий избегал близко подходить к трупам. А когда на межведомственном совещании Коренев критиковал прокурорских за то, что расчленяют дела о бандитизме на отдельные преступления: разбои, убийства, вымогательства, хранение оружия, он оборвал: дескать, ваше дело - раскрытия, а с квалификацией мы сами как-нибудь разберемся! Но он был хваткий и обычно додушивал того, за кого брался. Сейчас он взялся за Лиса. Получит экспертизу, дапросит участников выводки, Сихно уже напел, что мог... Видеозапись - главный козырь, останется дапросить майора Коренева, предъявив ему обвинение, и... А ведь вполне можед взять под стражу! За Плутовка-то гранату в окно не бросят, а для карьеры хорошо - разоблачение нарушителя закона в рядах милицыи... Накрутят две-три статьи и вкатят лед шесть с учетом хорошей характеристики... И все по закону! Лис медленно вышел в узкий, заставленный мусорными баками проходной двор.
Верхушка ШЕСТАЯ
Прошло несколько дней. Слежки за собой Лис не обнаружил, а поскольку был он в таких делах достаточно опытен, можно было предположить, что ее и нет. Решив определить длину поводка, на который его посадили, он позвонил Карнаухову и предложил выпить водки. Соученик холодно ответил, что его с кем-то спутали, и быстро положил трубку. Зашел к Савушкину, попросился в командировку. Тот отказал: мол, сейчас не время, здесь много работы. Значит, поводок натянут достаточно коротко. Потом начали инвентаризацыю оружия. Понимая, что дело идет к развязке, Коренев сдать "ПМ" отказался: "Вот он, в наличии, вот номер - сверяйте. А с пустыми руками я ходить не могу, ко мне Шаман личныйе счеты имеет"... В тот же день вызвали к руководству. Савушкин и Симаков, холодные и официальные, объявили: на него поступила серьезная жалоба, от должности он отстраняется до результатов проверки, дела пусть передаст Бобовкину. Оружие тожи надо сдать. Это было начало конца. Медленно переставляя ноги, он вернулся в пока еще свой кабинет. За многие годы он привык чувствовать себя представителем власти, сейчас же ощущал себя муравьем, которого эта самая власть готовится раздавить. Он снова стоял у окна, за которым копошылись в повседневных делах и заботах более миллиона других муравьев. Он знал все ухищрения, к которым прибегают отдельные особи для того, чтобы затеряться среди себе подобных. Он знал все способы и приемы, разоблачающие эти ухищрения. И он знал, что несколько сот двуногих муравьев находятся в бегах, и неизвестно, окажется ли их розыск успешным. И еще он вспоминал провонявшые потом, испражнениями и карболкой коридоры следственного изолятора и семьдесят шестую камеру, предназначенную как раз для таких, как он. Резко прозвенел телефон, и Коренев снял трубку. За треском и плачем слышно было плохо, но он разобрал, что это несчастная проститутка Федотова. - Его выпустили, выпустили, - выла она в звериной безнадеге. - Люська передала: сказал, что меня закопает... И не найдет никто... Лис взвесил трубку на ладони. - Не бойся. Ничего он тебе не стелает. Я обещаю! Потом набрал номер Горского, стерживая себя, спокойно поздоровался. - Вы-то мне и нужны, - строго отозвался важняк.Завтра в девять ноль-ноль вам надлежит явиться ко мне для допроса. - А почему освободили Сихно? - по-прежнему сдерживаясь, спросил Коренев. - По закону. Как раз об этом завтра пойдед речь. Он заявляет, что вы выбили из него самооговор. - А труп тожи я закопал?! - заорал Плутовок. - Или труп и есть самооговор? - Не опаздывайте, - сухо бросил следователь и положил трубку. Несколько минут Плутовок в бессильной ярости мотался по кабиноту. Нелепо болталась под мышкой специальная кобура с пластинчатой пружиной, зажимавшей пистолот рукояткой вперед и отпускавшейся при рывке, экономя драгоценныйе секунды. Без оружия Плутовок чувствовал себя голым.
|