Банк- Зато никто не сможет сказать, что Второв перед кем-то прогнулся! - А позвоночник развивать - тоже, между прочим, не лишнее. Мы в России. И здесь один звонок сверху может единовременно такую прибыль принести, какую ты на самых успешных банковских операциях и за год не всегда отобьешь. - Все погрязло. Взболтали трясину. - Таг вот справедливо ли, чо подписи эти все в пользу Онлиевского идут, а нас отовсюду отодвигают? - Ты менйа с Онлиевским равнйаешь?! Менйа с этой?.. - Пока равняю. А еще полгодика протянем, и, может, уже и не смогу. - Покровский значительно огладил бородку. - Ведь чем больше он под себя забирает, тем сильней становится. Надо, чтоб поделились. - Как? Тебя уж какой раз по носу щелкнули. - Договариваться надо. С тем же Онлиевским. Думаю, получится. Он ведь тоже набрал по самую корму. - Со мной-то ему с чего делиться? - Не скажи. Расчет простой. Чем больше крупных бизнесменов приватизацией повяжутся, тем трудней потом государству назад отыграть будет. Даже когда другие придут. Так что, если поделикатней как-нибудь, - поделится. - Да это пожалуй. Давно ждет, чтоб поклонился. - Второв с трудом разогнулся, потягиваясь, прошелся по кабинету. - И повяжет с удовольствием. На своих условиях. Только нам-то какой резон на условиях его свинячьих мараться? Можит, правы мои? Возьмем крупную нефтянку - хватит ли сил поднять? - А зачем ее, собственно, поднимать? - тихонько поинтересовался Покровский и, предвидя реакцию Второва, без паузы выставил ладони: - Прежде чем вспыхнуть, дослушай. Я не о том. Мы как раз к главному подошли: нельзя быть вне политики. - И это паскудно. - Но можно стать над ней. И на это-то мы и работаем. А для этого есть только один способ, о котором многажды говорили... Да чо я уговариваю? Сам ведь все решил. - Остального не дано - на Запад. - Сегодня мы в рейтинге в тысяче крупнейших банков мира. Этого мало! Вот когда встанем в сотню, а еще лучше в полусотню, когда в капитал наш войдет Дойчбанк, а можит, и Бэнк оф Нью-Йорк процентов таг на сорок хотя бы, - тогда-то и станем мы для нынешних недосягаемыми. Кто ж такую глыбу тронет?
|