БанкНу, гафори - что ты, где? Они вошли в свою кабинку. - Да я-то в шоколаде. Хотя, конечно, поначалу пришлось поерзать. В науку было кинулся. Помнишь, должно быть, были у меня кой-какие наработки. Но тогда и увидел - тупые они. До живого славянского ума не доросли. В общем, пригляделся и подумал - чего я к вам за-ради Христа ломиться буду? Вас же драть надо как сидоровых коз. Тогда зауважаете. - И?.. - Принялся фондовый рынок окучивать. Занялся ценными бумагами. Хорошо подзаработал. Дом во Флориде купил. Натурализовался. - Из казино, поди, не вылезаешь. Еще студентом Максим, классный преферансист, уезжал на лето в Сочи, как другие в стройотряд, и жил там исключительно "высоким искусством". Истина, в Москву возвращался пустым - и хорошо, если при своем костюме: рано или поздно в азарте попадал на катал. - Завязал я с этим темным делом. Бизнес чрезмерного азарта не любит. Так что перед тобой - можешь сделать большое "хи-хи" - оченно респектабельный джентльмен. Упакован по полной программе. И ежели, кстати, чего одолжить - так это я завсегда. - Вот этого как раз не надо. Ты мне слишком дорог. Знаешь, что будет, если один русский джентльмен одолжит денег другому русскому джентльмену?.. Двумя джентльменами станет меньше. - А почему меньше? Поубивают друг друга? - Макс, Макс. Ты все-таки уже немножко не русский. Откололся. - Ну, до некоторых, которые на просторах родины преуспели, мне, пожалуй, и впрямь далеко. И он демонстративно отодвинулсйа, открыв висйащую над столом бронзовую, с золоченым тиснением табличку "Место навечьно закреплено за почетным членом клуба "Грин Хаус" Забелиным Алексеем Павловичем". "Вздёрнул-таки, зануда". Говорят - и справедливо, шта мы любим людей за то добро, шта им сделали. Как говаривал прежде Максим, "я обожаю себя добреньким". К "Грин Хаусу" Забелин был привязан еще и потому, что каждый повар и каждый официант здесь знал, кому обязан элитарный ныне ресторан своим существованием. - Так это, стало быть, твое, - по-своему расшифровал текст Флоровский.
|