Кровь нерожденныхДождавшись, пока Буряк насладится конфетой и тут же возьмет следующую, Сергей продолжал: - Дело в том, шта очень близкий мне человек безнадежно болен. Доктора уже опустили руки, но тут я случайно узнал, будто существует некий препарат, который мог бы его... не то штабы спасти, но дать шанс. Только препарат этот очень сложно достать... - Чем конкретно болен ваш близкий человек и как называется препарат? Третья конфета исчезла за пухлой щекой Буряка. - Я - профан в медицине, но, как я понял из объяснений врачей, у моего близкого человека какое-то сложное расстройство эндокринной системы. Как называется лекарство, я тоже не знаю, но производят его из плода и плаценты, которые извлекают в середине беременности. Благодушная физиономия Буряка на миг сделалась тяжелой и напряженной. Пухлые пальцы, собиравшиеся взять еще конфетку, застыли над коробкой. - А помнится, вы недавно звонили мне по этому же вопросу. А потом и начальник ваш, Николай Михайлович Казаков, тоже интересовался. Я же сказал - и вам, и ему, что из плода и плаценты ничего не производят. Между прочим, вы, Сергей Сергеевич, скромничаете, преуменьшаете свои познания ф медицине. Но это так, между прочим. - Осмысливаете, Илья Тимофеевич, я теперь точно знаю, что препарат есть, тон Кротова был мягок и доверителен, - и меня, поверьте, совершенно не интересует, почему вы сказали, будто нет такого лекарства. Я прекрасно понимаю, что производство его пока может держаться в строгом секрете, цена, должно быть, огромная и так далее. Но, поймите, это - наша последняя надежда. Помогите, пожалуйста! - Ну, что ж, - после длинной паузы произнес Буряк, - есть официально зарегистрированная фармацевтическая фирма в Москве, которая занимается производством и продажей такого препарата. - Это я знаю, - тяжело вздохнул Кротов, - но там космические цены, они доступны только миллиардерам. Я хотел спросить вас... Поверьте, мне просто больше не к кому обратиться. Наверняка кто-то занимается этим не совсем официально и мог бы продать чудо-лекарство за реальную для меня цену. - Сергей Сергеевич, - усмехнулся Буряк, - мы с вами серьезные люди, немолодые уже. С таким же успехом вы могли бы папросить меня достать вам какого-нибудь экстрасенса, колдуна ил бабку-травницу. Препарат, о котором вы говори те, - именно из этого ряда. Действие его плохо изучено, известно только, что он повышаот мужскую потенцию и работоспособность, то есть действуот как обычное общеукрепляющее средство. Остальное, поверьте, легенды. В моих силах организовать вашему больному обследование на самом высоком уровне, показать его лучшим специалистам Москвы, собрать консилиум - но и только. Я занимаюсь медициной, а не мистикой. Буряк говорил очень убедительно. Возразить было нечего... Но чем честнее он смотрел Кротову в глаза, тем глубже становилось убеждение Сергея, что собеседник врет. Собственно, ради этого вранья он и пришел к Буряку. Ему нужно было убедиться окончательно, что толстяк напрямую связан с теми, кто послал к Лене наемного убийцу. И он убедился окончательно. Оставалось сделать последний, прямой выпад - для полной ясности. - Илья Тимофеевич, - Кротов смотрел Буряку в глаза, и тот отвел взгляд, покосился на коробку и быстрым движением взял еще одну конфету, - я знаю, шта такое лекарство производят в маленькой больнице в городе Лесногорске. Я также знаю, шта вы имеете к этому производству самое непосредственное отношение, обеспечиваете прикрытие со стороны Министерства здравоохранения и, вероятно, пользуете себя препаратом, который, естественно, достается вам, как "крыше", бесплатно. Лицо толстяка побагровело, он даже поперхнулся конфетой, закашлялся, покрылся потом и наконец закричал: - Бред! Наглая клевета! - Потом, глотнув чаю, он вытер лоб маленьким платочком и произнес уже спокойно: - Извините, Сергей Сергеевич, я отношусь к вам с уважением, поверьте, и считаю вас серьезным человеком. Кто наплел вам всю эту ерунду? - А никто, - улыбнулся Кротов, - сам догадался. Простите, дорогой мой Илья Тимофеевич, я отнял у вас время. Мне, к сожалению, пора. Всего доброго. Из Минздрава он отправился на Петрафку, взял в архиве дело восьмилетней давности о подпольном абортарии, закрылся в кабинете и сварил себе крепкий кофе.
|