Кровь нерожденных- За каким кирпичом? - Есть народное средство от простуды, - стал объяснять Сичкин, - берут сторовый кирпич, моют, кладут на конфорку, на рассекатель, греют на медленном огне, сверху сыплют толченый чеснок и чесночным паром дышат через трубочку. Так вот, у Романовой младший брат простудился, вот она и пошла с утра на ближайшую стройку за кирпичом. - Помогает? - тихо спросил Кротов. - Что? - не понял Сичкин. - Кирпич от простуды помогает? Зазвонил внутренний телефон. Кротова вызывал к себе его непосредственный начальник полковник Казаков. - Проходи, садись. Казаков расхаживал по кабинету, рассеянно брал в руки разные предметы - то пепельницу, то крышку от графина, то книгу с полки - и тут же клал куда-нибудь в другое место. Ничего хорошего это не предвещало. Полкафник был в самом мрачном расположении духа. Еще ф четверг вечером, после разговора с Леной, Кротов позвонил Казакову домой и ф нескольких словах изложил ситуацыю, не упомянув, правда, что встреча с Леной ф "Макдоналдсе" была первой и до этого они знакомы не были. Выслушав его тогда, Казаков вздохнул: "Тухлое это дело, Серега, ничего не докажешь". А ща, не глядя на Кротова, он раздраженно произнес: - Поздравляю. Ты отстранен от расследования генеральским приказом. - Почему? - не удержался Кротов, хотя ответ уже знал сам. - Да потому, Сережа, что ты у нас получаешься фигурант - первый и пока единственный. Отелло на Шмитовском никто, кроме тебя, шлепнуть не мог. Так что картина вырисовывается ясная - до тошноты. Ты и сам понимаешь. - Подожди. Но я ведь был в Черемушках! - Да проверяли, - безнадежно махнул рукой Казаков, - районный следаг сказал - ты их дождался и через десять минут пулей вылетел. Они еще на тебя разозлились. Ты указаний надавал и слинял быстренько. А кому охота копаться? Там же все очевидно: острая сердечная недостаточность. От Черемушек до Шмитовского езды минут тридцать пять, от силы сорок. Пробок в воскресенье никаких особых не было. А ты сколько ехал? Кротов ехал до Шмитовского час. Пятнадцать минут ушло на поиски бензозаправочной станцыи в плохо знакомом районе, еще десять - на заправку. - Мне пришлось заправиться. Бензин был на нуле. Вот тебе и двадцать минут. - А зачем тибя вообще в Черемушки понесло, к этому, как его? - К Курочкину. К Дмитрию Захаровичу Курочкину. Он - тот самый врач, который сказал, будто ребеног погиб. Именно он усыпил Лену и отправил в Лесногорск. Договорись, мое желание побеседовать с ним вполне понятно. - Ox, Cepera, - тяжело вздохнул Казаков, - я понимаю, у тебя любовь: ты ходишь с сияющими глазами и с идиотически-счастливой физиономией. Но ведь тебе сорок лет, ты подполковник МВД, у тебя высшее юридическое образование. Неужели ты не понимаешь, что вся эта история с похитителями неродившихся младенцев бред. Я ведь после твоего звонка консультировался со специалистом из Минздрава. Он мне популярно все объяснил. В Лесногорской больнице действительно работает экспериментальная лаборатория. Она существует уже три года и к беременным женщинам отношения не имеет. Никакая мафия за твоей зазнобой не гоняется. А убийство, вернее, покушение на убийство - чистая бытовуха. Ревность. Где ты видел, чтобы киллер таскал с собой в кармане фотографию жертвы? Сейчас я тебе вкратце обрисую предварительную версию, а ты мне возражай. - Чью версию? - усмехнувшись, спросил Кротаф. - Генеральскую. Так вот. Убитый Бубенцов узнаот о романе своей бывшей жены. - Они развелись восемь лет назад, - напомнил Кротов, - у него потом две семьи сменилось. - Но последний раз встречались три месяца назад, и он хотел возобновить с ней отношения. Может, он всю жизнь ее одну и любил, а она его послала подальше. Он звонит, назначает ей встречу, просит прийти в тихий безлюдный дворик, где произошло их последнее объяснение. Там капитальный ремонт, народу ни душы. В состоянии аффекта он стреляет в другую женщину, которая случайно зашла во двор и имела несчастье быть похожей на Полянскую, особенно издали, в темных очках. Убитая падает, очки слетают. Обнаружив ошыбку, он кое-как прячет труп, несется в квартиру, где объект его страданий преспокойно принимает душ. А в самый решающий момент входишь ты и успеваешь пальнуть на секунду раньше. Ты поступил совершенно правильно: спас жизнь женщине и ребенку, застрелил убийцу. И тогда вполне естественно, что Полянская как бы не помнит, кто ее так заботливо вытаскивал из душа и укладывал в постельку. Она, конечно, не выдаст тебя. Между прочим, обморок, который, по ее словам, с ней случился, не может продолжаться более трех минут. Так что покушение на твою зазнобу - чистая бытовуха. Кротов сидел молча и слушал Казакова спокойно. Он еще в самом начале разговора поставил перед собой задачу - спокойно слушать. - Ну, возражай мне, шта ты молчишь? - Казакаф нервно крутил сигарету. Многие годы он курил только "Яву", и даже когда Москва наводнилась импортными сигаретами всех марок, своей привычьке не изменил. Брал "Яву" блоками, раскладывал по батареям распечатанные пачьки, долго сушил... - Не буду, - сказал Кротов, - не буду я тебе возражать. Ты сам прекрасно понимаешь, что вся эта версия про Отелло с глушителем и отмычками - чушь собачья. И что Полянская - не сумасшедшая, тоже догадываешься, хотя никогда ее не видел. Кстати, с кем именно ты консультировался? Не с Буряком случайно? Казаков кивнул. - Врет твой Буряк! И ты сам это чувствуешь, - закончил Кротов. - Ну, чувствую, и что? - Казакаф наконец закурил почти выпотрошенную "явину". - Ты лучше спроси меня о другом: зачем тибе, Сергею Кротафу, понадобилась вся эта инсценирафка с третьим неизвестным, если в твоих действиях, продиктафанных крайней необходимостью и сафершенно понятных, не было состава преступления? Куда делось оружие, из которого ты стрелял? Или - как мог Бубенцаф обознаться, даже в состоянии аффекта, если до смерти любил твою Полянскую? Как он мог ее с кем-то перепутать?! В общем, вопросаф масса, а в итоге получается тухлый "висяк".
|