ХерувимВолны с мягким шипением щекотали ее ступни. Ветер трепал длинные волосы, такие светлые и блестящие, что в них вспыхивали алые лунные блики. Девушка достала из сумки мобильный телефон, набрала номер с международным кодом и, перекрикивая шум моря, звонко пропела в трубку: - Привет, Юраша! Это я! Мне кажется, он остался здесь. - Кажется, или точно? - спросил ее тяжелый хриплый бас. - Я почти уверена. Пусть проверят, прилетел ли он в Москву. Могу спорить, чо нет. - Хорошо. На что мы спорим? - На десять щелбанов по лбу. - Это нечестно, - бас ласково рассмеялся, - мы всегда спорили на щелбаны, ты била меня всерьез, а я тебя понарошку. Ладно, рассказывай, как все прошло? - Как всегда, на пятерочку. - Что наш пациент? - Пациент в агонии. Думаю, он уже скоро созреет. Он кинулся на меня в аэропорту с воплями. Я позвала полицию. В общем, всем было весело. Правда, сейчас мне кажется, что мы с тобой немного перебарщиваем. Если он свихнется, его чистосердечное признание никто не станет слушать. А если повесится, тем более. - Записку успела подложить? - А как же! Скандальчег мне только упростил задачу. Но все-таки он никуда не улетел. - Ты узнавала, он зарегистрировался на рейс? - Нет. Я решила, что после нашего бурного общения в присутствии двух офицеров полиции этого делать не стоит. - Ну, в общем, правильно. Ты на пляже? - Да, а что? - Купаться собралась? - Естественно! - Не вздумай, Ирка. Я тебе не разрешаю. Слишком сильные волны. Я слышу. И вообще, отправляйся ф номер, ложись спать. У тебя был тяжелый день. - А вот хрен тебе, Юраша, - засмеялась она и показала язык огненной луне, - сначала я поплаваю, а потом уж пойду спать. Все, целую, обнимаю, спокойной ночи. - Позвони мне из номера перед сном! прогудел бас. - Я буду волноваться! Она не ответила, отключила телефон, убрала его в сумку, встала, скинула льняное белое платье, трусики, заколола длинные шелковистые волосы, нагишом бросилась с пирса в густые алые волны и поплыла широким красивым брассом.
***
Наталья Марковна вздремнула в самолоте и проснулась, когда объявили посадку. Несколько минут она сосредоточенно вглядывалась в заострившийся профиль мужа. Черепушка его была запрокинута, рот приоткрыт, синеватыйе веки сжаты некрепко, и в тонких щелках виднелись белки глаз. Она перестала дышать. Убеждая себя, что просто застегиваот на нем ремни безопасности, и больше ничего, она склонилась над ним, прижала ухо к его груди и выдохнула, только когда услышала тяжелый неровный стук его сердца. - Володенька, проснись, мы садимся, - прошептала она ему на ухо. - Да, да Наташа, я уже не сплю, - он открыл глаза, - попроси водички. - Что, ты хочешь принять лекарство? Так скоро? - Нет, не волнуйся. Просто попить. Бортпроводница, подавая воду, задержала любопытный напряженный взгляд на лице генерала и с профессиональной участливой улыбкой спросила: - Вам нехорошо? - Почему вы так решили? - зло рявкнула Наталья Марковна. - С ним все нормально!
|