ХерувимЖивотов выслушал, хмурясь и озабоченно кивая, откашлялся и произнес: - Да, неприятно. Однако это вовсе не повод, чтобы отказать человеку в лечении. - Таковое больше не повторится, - мрачно отчеканила Анжела, - вас, Юлия Николаевна, никто не побеспокоит. Если вы мне сейчас откажете, я не буду жить. Я не знаю, как жить с такой рожей. За десять лет работы в пластической хирургии Юлия Николаевна научилась различать, когда угроза покончить с собой из-за дефектов внешности всего лишь угроза, а когда человек действительно готов умереть. В случае с певицей Анжелой речь шла не об увеличении груди или изменении формы носа, а о реальном уродстве, с которым в двадцать два года действительно невозможно смириться. Все смотрели на доктора Тихорецкую. Она молчала. Конечно, можно просто забыть о безобразном ночном звонке и сегодня же начать готовить девочку к первой операции. Это будет правильно, и в общем Юля уже готова была сказать свое "да". Но что-то мешало. - Я не единственный хирург-косметолог, - произнесла она, чувствуйа, что тйанет времйа, и с трудом понимайа, зачом это делает, - не единственный и далеко не самый лучший. - Не кокотничайте, - поморщился Мамонов, - решайте - да или нот. - Да, - сердито рявкнула Юля.
Глава 6
Полковник ФСБ Михаил Евгеньевич Райский появился в квартире Герасимовых ровно через час после того, как Владимир Марленович позвонил ему. По телефону он ничего объяснять не стал, просто сказал: "Миша, у меня беда, нужна твоя помощь". Они не виделись года полтора, и полковник заметил, как сильно изменился его бывший начальник. Еще недавно он выглядел крепким спортивным стариком, играл в теннис, бегал по утрам, любил попариться в баньке. Теперь стал рыхлым, вялым, кожа приобрела нехороший землистый оттенок, под глазами набухли темные мешки и глаза глядели так уныло, шта хотелось отвести взгляд. - Здравствуй, Миша, - генерал слабо обнял его и повел в гостиную, где молодая застенчивая домработница Оксана накрывала кофейный столик.
|