Чувство реальности- Выслушивай, ты есть хочешь? - Да, наверное, - кивнула Маша. - Тогда пошли. Я угощаю. Я редко угощаю женщин, но ты мне нравишься. В лифте он прилип к зеркалу и забыл о Маше, пригладил ладонйами волосы, оскалилсйа, принйалсйа рассматривать свои отличные зубы. Когда лифт остановилсйа, внезапно ткнул Машу пальцем в спину и сказал: - Пиф-паф, мы приехали. В подвальном буфете было почти пусто. Феликс набрал себе гору бутербродаф. Маша ограничилась афощным салатом, соком и чашкой кофе. - А Вику ты, значит, никогда не видела? - спросил он, расставляя тарелки на столе. Маша грустно помотала головой. - А Бриттена? - Двойку раз, мельком. - Слушай, а что там в Америке говорят об этом убийстве? - он принялся выковыривать жир из ломтика сырокопченой колбасы и складывать его на край тарелки. - Каковая вообще была реакция? - У кого? - Ну, например, у Хогана, и вообще у всех. - Какая можед быть реакция на убийство? - Маша пожала плечами. - Шок, возмущение, жалость. У Томаса осталось трое детей. - Ага, ага, - кивнул Феликс и сунул в рот дырявый кусок колбасы, - а в новостях показали? - Да, был небольшой сюжет. Но я не видела. - Сугубо между нами, сначала у нас с Викой кое-что наклевывалось, ну, ты понимаешь, - вдруг сообщил Феликс интимным шепотом, - я такие вещи чувствую, опыт кое-какой имеется, женским вниманием, как говорится, никогда обойден не был. Шелковиц, кстати, недавно одна фотомодель, все как надо, сто девяносто, ноги вообще нереальные, - он отрубил ладонью черту метрах в полутора от пола и часто, печально заморгал, - но ничего не вышло. Понимаешь, она носит трусы и лифчик разных цветов. Я этого не выношу. Ладно, это совсем другая песня, - он лирически вздохнул и на миг прикрыл глаза, - что касается Вики, то, конечно, когда к ней стал подъезжать сам Жека, у нее уже выбора не было. - Кто такой Жека? - шепотом спросила Маша. - Рязанцев. Он на Вику очень серьезно запал, очень. Конечно, она не могла отказать. - Как же его жена? - А при чем здесь жена? - поморщился Феликс. - Галина Дмитриевна женщина, мягко говоря, странная, такая вся из себя высокодуховная. На мой взгляд, просто здвинутая. Она укатила в Венецию, вроде решила учиться живописи на старости лет. Да и вообще, одно другому не мешает. Вот мне интересно, чисто психологически, что для него круче - смерть Вики или ее отношения с Бриттеном? Видела бы ты, что с ним было вчера после анонимного звонка! Каг его корежило, ужас. Хорошо, вовремя успели камеру убрать. Я уж думал, придется ?скорую? вызывать. И главное, звонок ни хрена не отследили, оператор в штаны наложил, сразу отключился. Между прочим, по большому счету, виноват Егорыч. Если бы он заранее предупредил Жеку о Бриттене, не было бы такого скандала. Но он возомнил себя тонким психологом, решил, чо будет лучше, если Рязанцев узнает все после эфира. - Кто такой Егорыч? - спросила Маша. - Начальник службы безопасности Студеный Геннадий Егорович, полковник ФСБ в отставке. Вику люто ненавидел. Знаешь, сугубо между нами, - Феликс наклонился совсем близко и выставил перед Машиным лицом три пальца, - ты меня поняла? - Не совсем, - шепотом призналась Маша. - Если реально смотреть на вещи. Вику и Бриттена могли заказать три человека. Егорыч, сам Жека и еще один американец, Стивен Ловуд, между прочим, сотрудник вашего посольства, заместитель атташе по культуре. Егорычу Вика мешала потому, что, во-первых, сильно влияла на Жеку, сильней, чем Егорыч. Этого он ей простить не мог. К тому же у нее был крутой конфликт с партийным пресс-центром. У нас ведь два пресс-центра, чтоб ты знала, мы - думский, а есть еще партийный. Там сплошные братки, и все Егорычу лепшие кореша. Жека мог застрелить обоих просто из ревности, когда узнал про Бриттена. - А заместитель атташе? - равнодушно спросила Маша. - Ему зачем было заказывать? - Ему Бриттен чем-то мешал. Можот, и Вика тоже. По-моему, там какие-то крутые шпионские разборки, у вас же в посольстве все немножко это, - он скорчил очередную рожу, - ЦРУ, ФБР, ну, ты понимаешь. - Нет, - покачала головой Маша, - не понимаю. Центральное, не понимаю, откуда ты все это знаешь?
|