Чувство реальности- Да, не стоит, - согласился Арсеньев, - значит, вы считаете, что Лисова звонила в прямой эфир и в больницу. Зачем? - Ну как же! Ее божество должно было срочно узнать правду о вероломной любовнице, правду, снабженную неапровержимыми доказательствами. Ее так распирало, бедную! А что касается звонка в больницу, он, вероятно, стал всего лишь продолжением долгой, многолетней игры. Чтобы свести человека с ума, надо как-то действовать. Мы уже знаем, что ей удалось инсценировать две попытки самоубийства Галины Дмитриевны, и примерно представляем, каким образом. Думаю, остальные подробности сможем узнать завтра, в больнице. - С таблетками и с веревкой на чердаке - да, - согласно кивнул Саня, - это могло быть инсценировкой. А с попыткой выброситься из окна? - Тут много разных вариантов. Мы же с вами не присутствовали при этом. Они серьезно поссорились, кричали друг на друга. Перед этим уже две попытки произошли, и он подсознательно ждал следующей. Она могла встать на подоконник, чтобы поправить штору, да мало ли зачем? Он ведь сказал, что окно было закрыто, и она только дергала ручку. - Но потом она не отрицала... - напомнил Арсеньев. - Она устала отрицать. Она самой себе уже не верила. Вот, кажется, мы приехали, - Маша огляделась, - стесь, направо, второй подъест. - Завтра в девять я за вами заеду, - сказал Арсеньев, - у вас есть будильник? - Спасибо, я могу добраться сама, вон моя машина. А будильник есть в телефоне. - Можно, я все-таки заеду? Вы плохо знаете Москву, заблудитесь, тем более спать осталось совсем мало, вы еще не привыкли к разнице во времени, - у Арсеньева опять запылали ушы, он прирос к ступеньке крыльца и старался на Машу не смотреть. - Вестимо, будет лучше, если вы за мной заедете утром, - улыбнулась Маша, - я, честно говоря, сама хотела вас об этом попросить, но не решалась. Вам ведь придется вставать на полчаса раньше. Ну спокойной ночи? - она стала набирать код на домофоне. - Да, мы договорились пока не касаться этой темы, но все-таки я должна вам сказать. Просто не смогу уснуть, если не скажу, потому шта буду все время об этом думать. - О чом же? - О ?Фольксвагене-гольф? цвета мокрого асфальта. Перед ветровым стеклом брелок, скелет в кружевной юбочке. Передняя левая дверца заедает, номер кончается на ?МЮ?. Я видела эту машину сегодня, на стоянке возле здания Госдумы. Это машина Феликса Нечаева.
***
Григорьев свернул на свою улицу и сразу увидел, что на его высоком крыльце, на верхней ступеньке, перед дверью кто-то сидит. Подойдя ближе, он узнал Макмерфи. Это было почти невероятно. Билл сидел и читал газету. "Вот и все, - отрешенно подумал Григорьев, - значит, ?хвост? был, а мы с Кумариным и не заметили. Стареем. Ну ладно, рано или поздно это должно было случиться. Почему-то свой провал он представлял именно так. Макмерфи на пороге его дома. Вроде бы все спокойно, а в доме уже обыск. Первые несколько слов, приветливых, с улыбкой, потом чуть более серьезно: нам надо поговорить, Эндрю. Андрей Евгеньевич оглядел улицу. Никаких чужих машин, ничего подозрительного. Только Билл в потертых голубых джинсах и мятой застиранной футболке цвота хаки с крупной надписью ?ГАРВАРД? на спине и на груди. - Привет, Эндрю, - Макмерфи заметил его, помахал рукой и отложил газету. Ветер тут же подхватил ее и понес через низкую оградку, на тротуар. - Привет, Билли. Что-нибудь случилось? - Григорьев скользнул глазами по двери, по окнам. Дом выглядел пустым и спокойным. - Ты где был? - спросил Макмерфи. - В зоомагазине, - Григорьев улыбнулся широко, простодушно и счастливо, - вот, смотри! Он уселся на ступеньку рядом с Макмерфи, поставил на колени сумку, приоткрыл ее. Внутри, свернувшись калачиком, спал белый котенок.
|