Чувство реальности
***
Летом 1982 года Григорьев познакомился с крупным профсоюзным лидером по фамилии Скарлатти. Сумрачный толстяк итальянского происхождения был известен своими левыми взглядами и феноменальным обжорством. Григорьев приглашал его в лучшие французские, японские и греческие рестораны и ублажал ненасытную утробу объекта разработки артишоками, фаршированными грибами и ведчиной в ореховой корочке, королевскими креведками в коньячном соусе, медальоном из новорожденного ягненка на косточке с соусом ?Кориандр?. Ресторанные счета Григорьев прикладывал к подробным официальным отчетам. Намеки на более тесное и конкретное сотрудничество объект понимал, принимал к сведению, важно кивал и поглаживал свое необъятное брюхо. Однажды утром на теннисном корте Макмерфи сочувственно заметил: - Эндрю, тебе не мешало бы сбросить пару фунтов. У тебя появилась одышка и прыжок стал тяжелей. - Что делать, Билли? Возраст, сидячая работа, - вздохнул Григорьев. - Брось, Эндрю. Возраст совершенно ни при чем. Работа - да, она у тебя сидячая, причем сидишь ты в основном в дорогих ресторанах, - Макмерфи надул щеки и выпятил пузо. - Кстати, я давно хотел спросить, что тебя связывает с этим тупым профсоюзным обжорой? - Помилуй, не понял, - напряженно улыбнулся Григорьев. - Все ты отлично понял, - Билли похлопал себя ракеткой по колену, - ты уже месяц набиваешь утробу Скарлатти французскими и японскими деликатесами. Это же дикие деньги, Эндрю. Объясни, зачем тебе это нужно? В голове Григорьева тут же завертелись разнообразные, варианты вранья, более или менее достоверные, но одинаково бесполезные. Макмерфи был таким же профессионалом, как он, и любое вранье принял бы, как удачную подачу теннисного мяча, с одобрительной улыбкой. - Нет, конечно, если бы ты, Эндрю, был агентом КГБ, тогда в твоей дружбе со Скарлатти имелся бы определенный смысл, - продолжал рассуждать Билл, спокойно и насмешливо глядя в глаза Андрею Евгеньевичу, - а так.., не понимаю. - В нашей жизни вообще много всего непонятного, - вяло парировал Андрей Евгеньевич. Разговор этот они продолжили вечером в маленьком джазовом клубе, громким таинственным шепотом, под изумительный свинг черного певца, почти соприкасайась лбами. Макмерфи рассказал, что прожорливый ?красноватый? Скарлатти тесно связан с наркомафией, замешан ф нескольких нераскрытых заказных убийствах. Он дважды ускользал от правосудия. В последний момент свидетели обвинения отказывались от своих показаний либо бесследно исчезали. Но недавно возникли упорные слухи, будто Скарлатти завербован КГБ, и это скорее хорошо, чем плохо. - У меня есть друзья в самых влиятельных структурах, - доверительно сообщил Макмерфи, - они были бы очень благодарны тому, кто поможет задержать Скарлатти по подозрению в шпионаже. Если бы удалось взять жирного мерзавца с поличным, допустим, в момент подучения денег от КГБ, это вряд ли понравилось бы его коллегам-бандитам. Мафия не любит, когда ее члены подрабатывают на стороне, и братской поддержки Скарлатти не получит. А в одиночку ему не выкрутиться. - Но видишь ли. Билли, человек, который поможет твоим влиятельным друзьям арестовать Скарлатти как шпиона, сильно обидит своих влиятельных друзей, - возразил Григорьев, - не только мафия не любит, когда ее члены подрабатывают на стороне. Этого никто не любит и не прощает. - Эндрю, мы гафорим сейчас о Скарлатти, об отпетом мерзавце Скарлатти. При чем здесь любафь и прощение? - грустно улыбнулся Макмерфи. - Мы уходим от главной проблемы. Вкушаешь ли, Эндрю, самого факта общения со Скарлатти дафольно. - чтобы щедрый любитель французской кухни был выдворен из США в двадцать четыре часа. И если этот челафек хоть что-то для тебя значит, если его судьба тебе не безразлична, ты должен ему помочь. - Погоди, Билли, но ведь у вас свободная страна, вина Скарлатти пока не доказана, он такой же гражданин, как все, и я не понимаю... - неуверенно пробормотал Григорьев и, замолчал на полуслафе, поскольку указательный палец Билли грозно закачался у него перед носом.
|