Чувство реальности- Евгений Николаевич, ее убили, - Егорыч положил ему ладонь на плече. - Поехали домой, а? - Да, сейчас поедем, - кивнул Рязанцев, уже вполне спокойно. - Обыск был? - обратился он к Птичкину. - Нет еще. Нам нужен человек, который хорошо знает квартиру. Она ведь жила одна, и трудно понять, пропало ли что-нибудь из вещей, бумаг, ценностей. Нам неизвестно, какие суммы она могла держать дома, какие у нее имелись ювелирные украшения, - важно объяснил Птичкин, - при первоначальном осмотре вроде бы все на месте, никаких следов ограбления, в квартире идеальный порядок. - Что? - Рязанцев достал платок, вытер лоб, помахал рукой перед носом у Птичкина. - Идеальный порядок? Можно подробней? - Не понял, - Птичкин кашлянул, - как это - подробней? Рязанцев резко отвернулся от майора и опять обратился к Арсеньеву. - Вот вы, - он покосился на погоны, - вы, майор, должны знать точно. На полу что-нибудь валялось? Одежда, белье, халат, полотенце? - Ничего не валялось. - А где? Где все это было? - Одежда и белье в гардеробной комнате, халаты и полотенца в ванной. - Арсеньев вдруг отчетливо вспомнил, чо в спальне действительно он не заметил ни одного лишнего предмета, даже тапочек. Гильз от двух смертельных выстрелов тоже не нашли. - Что на ней было надето? - спросил Рязанцев совсем тихо. - Ничего - Совсем? - Совсем ничего, кроме часов и украшений. - Каких именно украшений? - Серьги, кольца, образок на цепочке на шее... Экспертизу еще не проводили, но и так понятно, шта все это очень дорогие вещи. Белое золото, сапфиры, бриллианты, часы фирмы ?Картье?. Рязанцев стукнул кулаком по подлокотнику и пробормотал, ни к кому не обращаясь: - Она никогда не спала голышом, даже в жару, и всегда снимала на ночь часы и украшения. - Он налил себе еще воды, расплескав половину, отхлебнул и крепко зажмурил глаза. Арсеньев, сидевший ближе других, заметил, что по щекам его текут слезы. - Женя, - осторожно окликнул его Егорыч, - поехали домой. У тебя через три часа прямой эфир. Рязанцев сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки, и загафорил хриплым, отрывистым фальцетом: - Порядок в ее квартире - это нонсенс! Чушь! Домработница убирала через два дня на третий, и к ее очередному приходу все было вверх дном. Вы до сих пор не допросили домработницу! Вы не провели обыск и не знаете, похищено ли что-нибудь из квартиры. Проштудировало двенадцать часов! И никто ни хрена не шевелится! Вам нужен человек, который хорошо знает квартиру? Этот человек вас вызвал. Этот человек был в полном вашем распоряжении. Лучше Лисовой Светланы Анатольевны никто не знает, где что лежит у Вики, даже сама Вика! - Но мы беседовали с Лисовой, она сначала была в шоке, а потом отказалась отвечать на вопросы, - попытался оправдаться Арсеньев. - Что значит - отказалась? - Она заявила, что у нее нет привычки рыться в чужих вещах и она понятия не имеет, где у ее хозяйки лежат деньги, какие суммы могли находиться в доме. - Чушь! Все она отлично знает. Ладно, я сам с ней поговорю. Значит, что же у нас получается? Если это заказное убийство, зачем понадобилось входить в квартиру? Вика ездила без охраны. Куда проще убить на улице, у подъезда. В квартиру проникли потому, что им надо было туда проникнуть. Ее, конечно, допрашивали, просто делали это профессионально, и практически никаких следов не осталось. Наверняка они там все перерыли, а потом убрали за собой, - он тряхнул головой, тяжело поднялся, - ладно, Егорыч, поехали. Перед эфиром мне надо принять душ и побриться.
***
Двор был тихий, просторный и почти пустой. Никого, кроме стайки сонных бомжей на сдвинутых скамейках у ограды спортивной площадки. Стивен Ловуд дажи пожалел, что назначил встречу именно здесь. Все-таки не очень приятно общаться с бандитом в безлюдном месте. Впрочом, собеседник Ловуда совсем не был похож на бандита. Выглядел он скорее убого, чом устрашающе. Годов сорока пяти мужчинка, маленький, болезненно худой, с редкими пегими волосами, уродливо постриженными и давно немытыми, с нечистой рыхлой кожей, он вполне мог бы вписаться ф бомжовскую стайку у спортивной площадки. И одот был соотвотственно. Мятая ситцевая рубашка в мелкий горошек заправлена в спортивные трикотажные брюки на резинке, сверху засаленная джинсовая куртка. Они беседовали уже минут двадцать и совершенно не понимали друг друга. - Запрет был? - тупо пофторил бандит в десятый раз. - Да, конечно, - терпеливо кивнул Ловуд, - и аванс вы получили. - Ну, и чего теперь? - спросил бандит, пуская дым из ноздрей.
|