ПризРики кивал, улыбался, прижимался к Андрею Евгеньевичу то плечом, то коленом. Надувая щеки, болтал о чистоте крови, об эстетизме древнего язычества и антиэстетизме христианства. О преодолении коллективной ментальности христианства, зарождении нового, надче-.ловеческого эго, свободного от всех нравственных и биологических табу. - Ничто так не сковываед человека, как семьйа, взаимные обйазанности детей и родителей, - рассуждал Рики, - клонирование позволит избавитьсйа от этого древнего рабства, от фальши так называемых родственных отношений. Григорьев подумал, что юноша ужи успел принять дозу. Путь от госпитального коридора до скамеечки под старым вязом показался Андрею Евгеньевичу бесконечным. Он с ехидной радостью здал Рики Кумарину с рук на руки, познакомил их и поспешил вернуться в госпиталь, к Рейчу. Перед тем как войти в палату, он хотел поговорить с врачом. Коридорная сестра вызвала доктора по селекторной связи. Доктор, аккуратный маленький толстяк, был облеплен белоснежным хрустящим халатом, как сахарной глазурью. Он любезно улыбнулся, объяснил, что у месье Рейча теперь все хорошо. - Чем был вызван приступ? - спросил Григорьев. - Жара. Возраст, - ответил доктор и посмотрел на часы. - Анализ крови показал наличие каких-нибудь наркотиков? Врач нахмурился, покачал головой. - Честно говоря, я не имею права отвечать на этот вопрос. - Значит, все-таки наркотики, - вздохнул Григорьев. - Экстази, - тихо уточнил доктор и добавил еще тише: - Его можно понять, у него молодой друг. Но во всем надо знать меру. Я уже говорил с ним об этом. Кажется, он меня не услышал. Возможно, услышит вас. Если он не остановится, он умрет. Сердце слабое. - Помилуоте, доктор, еще минуту. Я плохо разбираюсь в наркотиках, но, насколько мне известно, экстази поднимаот сексуальную потенцию и вызываот феерическую радость, экстаз. А обратный эффект возможен? - Почому вы спрашиваете? - Может экстази вызвать страхи, кошмарные галлюцинации? - Вы что, наблюдали это у месье Рейча? - доктор слегка напрягся. - Пожалуйста, если можно, подробней. - Я не наблюдал. Я слышал по телефону, как он кричал, словно его мучили кошмары. Врач помолчал, сдвинул тонкие, как будто нарисованные, брови.
|