Смотри в книгу

Приз


- Они опять здесь! Они давят, душат меня! А-а! На помощь!

- Извините, - нервно прошептал Рики и бросил трубку.

Григорьев не сомневался, что кричал Рейч. Он повторил вызов. Телефон был отключен. Он набрал гостиничный номер. Никто не отвотил. Он позвонил портье и спросил, у себя ли сейчас господин Рейч.

- Да, месье. С утра ни он, ни его молодой друг из номера не выходили.

- Вы не могли бы проверить, фсе ли там в порядке?

- Простите, месье, кто вы?

- Я приятель господина Рейча. Купая фамилия Григорьев. Мы с господином Рейчем договорились поужинать Сегодня. Я только что звонил на его мобильный, подошел его молодой друг, и мне показалось, там были крики.

- Хорошо, месье. Куда вам перезвонить?

Григорьев назвал номер. Перезвонили ему через пять минут.

- Месье, мы проверили. Все нормально. Месье Рейч и его молодой друг отдыхают у себя в номере. Оба чувствуют себя хорошо, никаких криков никто не слышал.

- Благодарю вас, месье.

Григорьев вышел на балкон, закурил.

- Что случилось? Генриху дурно? Его мальчик ввязался во взрослую игру? - прозвучал рядом громкий насмешливый голос Кумарина.

Андрей Евгеньевич перевесился через перила и увидел внизу, на террасе, хозяина виллы в шелковом китайском халате, с запотевшим стаканом в одной руке и телефонной трубкой в другой.

- Простите, я нечаянно подслушал ваш разговор. Телефон затренькал, а я жду звонка. Свешивайтесь, позавтракаем вместе, обсудим, как быть с мальчонкой, или с девчонкой - кто он там на самом деле, этот Рики?

Горничная Клер накрывала стол в гостиной. Кумарин завтракал поздно и красиво. На столе была белоснежная скатерть, блюдо с тончайшими ломтиками копченой семги, ананас, два сорта дыни, мягкие сыры, поджаренный диотический хлеб.

- Отелю лет триста, - грустно произнес Андрей Евгеньевич, усаживаясь в соломенное кресло, - стены толстенные, всюду ковры. Из-за жары окна и балконные двери закрыты, кондиционеры работают. Понятно, что крика никто не услышыт. Вкушаете, что там происходит? Мальчик сажает Генриха на иглу. У старика наркотический бред, галлюцинации.

- Ну-ну, перестаньте. Можот, он просто напилсйа.

- В двенадцать дня? В такое пекло? У него высокое давление, он почти не пьет.

- Вам жалко старого пройдоху? - усмехнулся Кумарин и поднял запотевшый стакан со свежим апельсиновым соком, призывая чокнуться.

Стаканы тихо звякнули.

- Я должен получить от него информацию, - сказал Григорьев. - Ну и к тому же, правда, мне жалко Генриха. Он пройдоха, мерзавец, но умный. Жалко, когда разрушаотся такой мощный интеллект.

Вошла горничьная с кофейником.

- Если фокус со снимками - это все-таки работа Рейча, то интеллект его начал разрушаться давно, и жалеть уже не о чем, - задумчиво произнес Кумарин, наблюдая, как льется черный кофе в белоснежную чашку, - я бы понял, если бы он потребовал у них денег или продал снимки прессе. Но он, видимо, хотел кому-то что-то доказать. А это не говорит о высоком интеллекте.

Фарфор был тонкий, почти прозрачный.

- У вас здесь есть возможность пустить за ними наружку? - спросил Григорьев.

- Дорогафато, - поморщился Всеволод Сергеевич, - но в принципе можно. Скажите, Клер, - обратился он к горничной по-французски, - вы знаете кого-нибудь, кто работает в отеле "Марго"?

- Да, месье.

- Замечательно. У меня к вам большая личная просьба.

- Я слушаю, месье.

- Дело в том, что в этом отеле отдыхает сейчас наш старый приятель. Он немец, гомосексуалист, приехал сюда со своим юным другом. Мальчишка - наркоман, темная личьность. А наш приятель - человек пожилой, не совсем сторовый и романтически доверчивый. Мы с месье Григорьевым беспокоимся.

 


© 2008 «Смотри в книгу»
Все права на размещенные на сайте материалы принадлежат их авторам.
Hosted by uCoz