Приз- Хорошо. Мы сделаем дополнительный анализ крафи на наркотики. Наш психиатр погафорит с месье Рейчем. - Благодарю вас, - кивнул Григорьев. Генрих лежал в отдельной комфортабельной палате, больше похожей на гостиничный номер. - Андрей, видите, все обошлось. Я не умер, и мне даже не нужна операция. Рики, бедняжка, так волновался. - Да, я встретил его в коридоре, - Григорьев сел в кресло у кровати. Повисла пауза. Рейч смотрел в потолок. От руки его тянулась трубка капельницы. - Я знаю, вы меня осуждаете, - сказал Рейч, - но чо делать, если я не могу оторваться от него. Только с кровью, с мясом. - Вам нельзя принимать экстази, - сказал Григорьев. - Доктор говорил мне, - Рейч прикрыл глаза. - Я звонил вам утром. Рики не позвал вас к телефону. Я слышал, как вы кричали. Что происходит, Генрих? - Андрей, вас это интересует как профессионала? Вам надо получить информацию от меня, и вы боитесь, что я стал законченным наркоманом, у меня расплавились мозги и я не сумею внятно изложить эту информацию? - Менйа это интересует как человека, который знает вас больше двадцати лет. Мне вас жалко, Генрих. Мне за вас страшно. Губы Рейча растянулись в мгновенной резкой улыбке, как будто лицо треснуло вдоль, Григорьеву даже почудился сухой щелчок. - Не волнуйтесь, Андрей. Я, конечно, плохо стал соображать, но спектакль с пропавшими альбомами разыграл перед вами совсем недурно, согласитесь. - Да, - кивнул Григорьев, - все выглядело очень натурально. Рейч опять улыбнулся, на этот раз мягче. - Я ведь давно понял, Андрей, кто вы. Вы работаете в ЦРУ. Мне было грустно, чо они прислали именно вас. Я разыграл спектакль, и вы мне легко поверили. Я мучил вас Третьим рейхом, и вы терпеливо меня слушали. Вы действительно хорошо ко мне относитесь, и вам не хотелось докладывать руководству, чо конверты отправил именно я. Но ведь ничего противозаконного я не сделал, верно? Это не шантаж, не разглашение секретной информации. Я просто поковырял палочкой в вашем гнилом термитнике. - Вы поступили неразумно, - тихо сказал Григорьев. - Я поступил нерационально. Насчет разумности можно спорить, но у меня сейчас нет сил, - он усмехнулся, - вы, конечно, решили, что в этом замешан Рики? Нет. Мальчишка ничего не знал. Мы путешествовали по Европе, и я потихоньку опускал конверты в почтовые ящики в разных городах. Зачем? Затем, что я скоро умру, и напоследок мне захотелось сделать что-нибудь хорошее. Если хотя бы одному из пятидесяти четырех адресатов, получавших мои послания, на мгновение стало стыдно, я добился своей цели. Они вырастили монстра, дали ему оружие и научили им пользоваться. Пусть помнят об этом и не строят из себя благородных защитников демократии.
|