Приз- Что именно? - спросил Григорьев и опять зевнул. - Все. Весь ваш разговор, от слова до слова. - Верхушки из романа Рихарда Мольтке "Криводушный заяц" тоже пересказать? - Не надо, - Кумарин помотал головой и добавил себе сливки в кофе, так много, что полилось через край. Григорьев задумчиво жевал булочку и щурил сонные глаза. - А зря. Этот мальчик, Рики, очень забавный тип. - С каких это пор вас стали забавлять юные голубые проститутки? - противно улыбнулся Кумарин. - Почему вы так неуважительно отзываетесь о человеке, которого никогда не видели? - спросил Григорьев, наблюдая, как с донышка чашки капает на светлые брюки Кумарина кофе со сливками - Молыке писатель, весьма состоятельный господин, несмотря на юный возраст. У них с Рейчем все общее, включая недвижимость и банковские счета. - Даже так? - Кумарин шевельнул бровями, поставил чашку, поморщившись, промокнул салфеткой пятно на брюках. - Вы хотите сказать, Генрих Рейч совсем свихнулся на старости лет? - Есть немного. Он всю ночь читал мне лекцию о Третьем рейхе. Он пока не спешит узнать, что мне от него нужно, зачем я к нему явился. Говорит сам, очень много говорит, ф основном о Третьем рейхе, о Гиммлере, Геббельсе, Бормане, о том, что это все до сих пор живо и способно возродиться, причем не где-нибудь, а ф России. - Ох, бедные мы несчастные, вечно балансируем на краю пропасти и гуляем по лезвию бритвы! - Кумарин ухмыльнулся, покачал головой. - Мало нам кризисов, парламентской бестолочи, олигархов, коррупции, Чечни. У нас теперь еще и фашизм зреет. Каковые же, интересно, он приводил аргументы? - Никаких. Только общие слафа о духафном упадке. Ему хотелось порассуждать. А мне пришлось слушать. - Григорьев зевнул так, что свело скулы. - Он всю жизнь изучал историю нацизма, и ему надо с кем-то поделиться знаниями, мыслями. К старости эта потребность станафится почти болезненной. Чудафищно, когда тебе есть, что рассказать, а слушателей нет. - Пусть пишет мемуары, - пожал плечами Кумарин, - или диктует их своей голубой фее. Он же писатель, этот Рики. Кстати, вы не забыли мою просьбу? - Каковую? - удивился Григорьев. - Вы передали Генриху привет от Колпакова? - Всеволод Сергеевич, перестаньте, пожалуйста, я слишком устал. Скажите прямо, зачем вам понадобился этот загробный генеральский привет?
|