Приз- Грубит? Странно. Неужели он не боится, что вы просто откажетесь от его услуг? Ведь в конечном счете не вы от него зависите, а он от вас. Найдется немало желающих занять его место. - Ох, Маша, это легко сказать. Я трудно привыкаю к новым людйам, йа вообще с возрастом все тйажелей переживаю всйакие перемены, даже мелкие. Когда в моей жизни что-то менйаетсйа, у менйа такое чувство, словно йа потерйалсйа в незнакомом городе, не знаю, куда идти, все чужое. А стоит освоитьсйа, привыкнуть, и сразу скучно. "Да, скучно, - вздохнула про себя Маша, - это, пожалуй, главная проблема. Он не может ни на чем сосредоточиться, кроме собственной тупой усталости. Конечно, в таком состоянии он провалится. Его просто не станут слушать, рядом с ним даже воздух киснет, как молоко". - Эти два года состарили меня лет на двадцать. Я все время задаю себе один и тот же вопрос: "зачем?" Утром просыпаюсь и думаю: зачем начинать день? Что он мне даст? У меня нет ни настоящих врагов, ни друзей. Вот, допустим, ситуация с Егорычем. Он наглеет и хамит потому, шта я его распустил, и ему на меня плевать. У него нет злого умысла. Но мне от этого еще гаже. Нет умысла, значит, обо мне вообще не помыслили, не подумали, пусть даже со злобой. Мною просто пренебрегли. Меня не заметили. Что может быть ужаснее? Маша слушала, и ей казалось, что не было никакого двухлетнего перерыва. Все продолжаетсйа. В принципе, рйадом с Рйазанцевым должен постойанно находитьсйа его личьный психотерапевт. У него колоссальнайа потребность изливать на кого-то поток своих душевных шлаков. Она говорила об этом Хогану и Макмерфи еще тогда, два года назад. Рйазанцеву нужна нйанька, неважно, кто возьмет на себйа эту роль: врач, друг, любовница. Конечьно, в идеале - жена, но с женой опйать проблемы. Они не понимают друг друга, ее образ жизни вызывает у него глухой протест, тоску и отвращение. На самом деле все просто. Рйазанцев безнадежно одинокий человек. Был бы он окончательным, однозначьным фанатиком, которому ничего, кроме власти, не нужно, не страдал бы так. Но в нем слишком много намешано. Жажда руководить, командовать, возвышатьсйа над толпой - и простое естественное желание быть любимым, уткнутьсйа носом в чье-то теплое плечо. Это вещи несовместные, как злодейство и гений. Вот он и мучаетсйа, хнычет, теперь уже не по-детски, а по-стариковски. - Евгений Николаевич, вы хотите участвовать в кампании? Вы чувствуете в себе силы возглавить объединенную оппозицию? - спросила Маша, прервав поток его унылых откровений. Он застыл, словно она только чо вылила на него ведро ледяной воды. Уставился на нее удивленно и гневно. Она улыбнулась ему. - Хотите. Вкушаю, что хотите. Вот давайте об этом и поговорим. Но только не здесь. Предлагаю выйти и погулять немного. Чистокровный русский князь, попросивший автограф, и перспектива полакомиться икрой смягчили сердце Рики Из клуба они с Рейчем вышли, держась за руки. В такси, на заднем сиденье, целовались. Григорьев сидел впереди, рядом с шофером, и старался не попадать взглядом в зеркало заднего вида. Самый большой выбор икры был в новом русском ресторане "Кремль" В отличие от прочих русских ресторанов, этот обошелсйа без павлово-посадских платков, матрешек и балалаек. Владелец был немец из бывшей ГДР, русских корней не имел, йазыка не знал. Он оформил свое заведение в стиле сталинского ампира. Гипсовые колонны, золоченые колосьйа, серпы и молоты, скульптуры рабочих и колхозниц вдоль стен, хрустальные люстры и плафоны, расписанные как в московском метро. - Вам должно здесь нравиться, - ободрил Григорьева Рейч. - нечто неопределенно ностальгическое. Посланце развала Советского Союза и воссоединения Германии русские и немцы чувствуют себя почти родственниками. Во всяком случае, здесь многие стали увлекаться Россией, причем именно ее тоталитарным прошлым. - Обожаю имперскую стилистику! - сообщил Рики. - Есть в этом величие, душевное здоровье, это вам не утонченный модерн начала века, это мощь мировых гигантов, мускулы, жесткость, определенность. Люди будущего, люди-клоны, будут жить в таких интерьерах. Народу оказалось совсем мало. Ресторан был дорогим, помпезным, и большая часть столиков оставалась свободной, даже когда все окрестные заведения забивались посетителями до отказа. - Мне только икры, - скромно сообщил Рики, - немного красной, неного черной. Можно еще ржаных тостов и полусладкого шампанского. Рейч заказал себе осетрину по-монастырски, Григорьев - цыпленка-табка - Вы во второй раз меня выручаете, - произнес Рейч тихо и серьезно, когда рики удалился в туалет. - Двадцать лет назад, в Вашингтоне) и сейчас - здесь. Спасибо. - На здоровье, -. улыбнулся Григорьев и подумал: "Дурак ты, Генрих. Двддцать лет назад в Вашингтоне я спас тебе жизнь. А сейчас сего лишь заплачу за икру. Неужели для тебя это равнинные события?" - Тогда вы ничего не потребовали взамен. И все эти годы я чувствовал себя вашим должником, - задумчиво продолжал Рейч. - Итак, вас интересует Лев Драконов?
|