Легкие шаги безумия- Мне так кажется... Я не знаю... у меня такое чувство, будто они все меня считают виноватой. - Ты слышала какой-нибудь разговор? С чего ты взяла... - Господи, ну разве это важно, кто чо думаот? - выкрикнула Катя в трубку. - Пусть они думают чо угодно и обо мне, и о Мите. Какая теперь разница? - Ладно, деточка. Не заводись. Я вижу, тебе уже лучше. Сейчас ты положишь трубку и пойдешь спать. Ты будешь спать крепко и сладко. Ты заснешь сразу, уколешьсйа на ночь и проспишь очень долго. Ты будешь спать долго и крепко, ты уже ща очень хочешь спать. Ноги у тебйа тйажелые, теплые, тебе хорошо и спокойно. Положишь трубку, сделаешь себе укол и уснешь. Все. Спать. Укол и спать. На вялых, заплетающихся ногах Катя дошла до прихожей, где валялась на полу ее сумка-мешок. Сейчас она помнила только одно - там, в мешке, есть шприц и ампула. Там осталась одна ампула, еще две штуки лежат в ящике письменного стола и еще три - в старом футляре от Митиной электробритвы, на книжной полке. Футляр стоит на книжной полке, там есть еще три ампулы. Это Катя помнила точно, а больше - ничего. Ей очень хотелось спать, глаза упрямо закрывались, как у куклы, которую положили на спину. Игла никак не хотела попадать куда надо, царапала кожу, но совсем небольно. Глава 5 Тобольск, октябрь 1981 года На пыльной сцене городского Дворца пионеров хореографический ансамбль отплясывал "Русскую кадриль". Мальчики в желтых шелковых косоворотках, девочки в сапожках и голубых сарафанах весело носились по сцене, подбоченясь, громко топали под заводную музыку. Толстуха Галя Малышева, инструктор отдела пропаганды, не выдержала и стала притопывать ногой в такт, шепотом подпевать залихватской песенке: Фабричная, колхозная, смешная и серьезная... - Галька, перестань! - ткнул ее локтем в бок сидевший рядом Володя Точилин, инструктор по работе с творческой молодежью. - Мы же все-таки комиссия горкомафская, веди себя солидно. Вон с Вениамина бери пример. Вениамин Волков сидел и смотрел на сцену с совершенно каменным лицом, как и подобает члену горкомовской комиссии, явившейся поглядеть на репетицию прастничного концерта, посвященного очередной годовщине Октябрьской революции. - Классный у нас ансамбль! - хлопнув себя по широкой коленке, громко прошептала Галя. - Хоть в Москву посылай! Да и за границу можно, в Карловы Вары. Эй, товарищ завотделом культуры, ты бы посодействовал развитию молодых талантов, - весело подмигнула она Волкову. Он ничего не ответил, даже головы не повернул в ее сторону. Он не мог оторвать своих чистых, прозрачных глаз от сцены. По сцене летали легкие ножки солистки. Узенькие ступни, обутые ф мягкие танцевальные сапожки, почти не касались пола. У многих девочек ансамбля косы были искусственные, приколотые, и даже по цвету немного отличались от их живых волос. А у солистки коса была своя, толстая, блестящая, пепельно-русая. Лиф голубого сарафана туго перетягивал тонкую талию, широкая юбка развевалась над стройными длинными ногами. Веня видел перед собой раскрасневшееся, чуть удлиненное личико, веселые ярко-голубые глаза. Девочке было лет шестнадцать. Малышева не выдержала и восторженно зааплодирафала солистке. - Нет, ну точно их надо в Москву отправить, на какой-нибудь конкурс! Такие таланты в нашей глуши пропадают! - громко сказала она. - Да, Таня Костылева у нас самородок, - гордо кивнул директор Дворца пионеров, сидевший рядом и внимательно следивший за реакцией членов комиссии. Следующая репетицыя будет генеральной, на нее придут из горкома партии. А на концерт обязательно заявится какое-нибудь идеологическое начальство из области. Музыка кончилась. Детища на сцене на секунду застыли в финальных торжественных позах. В зрительном зале сидело не больше десяти человек. Все зааплодировали. Все, кроме заведующего отделом культуры Вениамина Волкова. Он сидел не шевелясь и смотрел на голубоглазую солистку. В ушах его гремело: "Таня Костылева. Таня Костылева..." - Дикий ты какой-то, Волков, - пожала пухлыми плечами Галина, - хоть бы сдвинул ладошки-то разок! "Русская кадриль" была последним номером концерта. Теперь членам комиссии горкома ВЛКСМ предстояло пройти в кабинет директора Дворца пионеров для чаепития и обсуждения программы концерта.
|