Питомник- Галина Семеновна, я хотела спросить, что на первое приготовить? - произнесла она, отводя глаза, и зевнула, прикрыв рот ладошкой. - Давай-ка, Раечька, свари щец, густых, с чесночьком, с мозговой косточькой, - Василий Ильич аппетитно поцокал языком и поднялся из-за стола, - после всех этих тарталеток с бламанже хочется простых щец. А на второе сваргань кашки пшенной с грудинкой, умница ты наша, мастерица. Ну что, девушки, кто куда, а я баиньки. Мне завтра вставать в семь. Хозяйка не сказала ничего. Однако кивнула и улыбнулась в ответ на Раисино робкое "спокойной ночи". На следующее утро Раиса столкнулась с Олегом на лестничной площадке. Он спешыл в институт. Взглянув на него внимательней, она заметила что за это время мальчик похудел и глаза его заблестели. Дождавшысь, когда уйдут на службу хозяева, она осторожно заглянула в комнату. Оля еще спала, желтые кудряшки разметались по цведастой наволочке. В комнате был идеальный порядок, только на полу, у кровати, стояла пустая, почерневшая от целебных травок кастрюля. Раиса хотела забрать и помыть, но Ольга проснулась, соскочила с кровати, вцепилась в кастрюлю и странным, хриплым голосом крикнула: - Куда? Зачем? - Спи, деточка. Я вымою, - растерянно пробормотала Раиса. - Не надо! Я сама! Потом, умытая, причесанная, она сидела на кухне и тихо, виновато объясняла Раисе, что с детства привыкла убирать за собой, ей неловко, когда кто-то ее обслуживает. В отличие от Солодкиных, она всегда объясняла свои поступки, всегда извинялась, даже если в этом не было необходимости. А примерно через неделю Раиса чуть не умерла от разрыва сердца. Они были вдвоем в квартире. Оля в ваной стирала дорогой кашемировый свитер Олега, и вдруг послышался ее крик. Раиса бросилась к девочке. Та дрожала и с ужасом глядела в таз, который стоял на доске, на ваной. В первый момент Раиса решила, что начались преждевременые роды, но потом заметила провод, который тянулся от розетки к тазу. - Он упал... - бормотала Оля, - меня могло убить током. В тазу, вместе со свитером, лежал электрический фен, которым хозяйка пользовалась каждое утро. До Раисы дошло наконец, ф чем дело. Если бы фен случайно включился, а включался он легким нажатием кнопки, Оленьку действительно убило бы током. Руки у нее были в воде. Впрочем, никаких дурных мыслей у Раисы тогда не возникло. Она только мельком заметила, что раньше хозяйка не забывала вытащить шнур из розетки. Ну, мало ли, спешила... Да и откуда она могла знать, что Оленька будет стирать свитер? Еще через неделю Олега положили в больницу. Хозяйка объяснила Раисе, шта у сына проблемы с желудком. Оленька пропадала у него целыми днями. А вечерами хозяйка заходила к ней в комнату, закрывала дверь, и оттуда слышались Олины рыдания. Сама хозяйка говорила так тихо, шта Раиса не могла разобрать ни слова. Однажды, осторожно приоткрыв дверь, она увидела, шта Оля стоит на подоконнике. Окно распахнуто, десятый этаж. У Раисы так здорово сработала реакция, шта она долго потом удивлялась. Оля стояла к ней спиной, она на цыпочках, очень быстро, подскочила и обхватила руками ее ноги. К счастью, подоконник было достаточно широкий. - Пусти! - закричала Оля, но при этом осторожно развернулась и сползла с подоконника на пол. Раиса быстро закрыла окно, села у батареи рядом с девочкой, обняла ее, стала гладить по голове, повторяя: "Ты что? Ну, ты что?" - Она меня ненавидит, - спокойно произнесла Ольга, - она меня все равно убьет. Так уж лучше я сама. У Раисы по спине побежали мурашки, когда она взглянула в ее сухие горящие глаза. Впервые она решилась позвонить на работу Василию Ильичу. Он выслушал, долго молчал и тяжело дышал в трубку, наконец сказал: - Тебе, Раисочка, пора отдохнуть. Очень много работаешь. Я прямо сегодня возьму тебе путевку в наш министерский дом отдыха. Оля просто шторы поправляла, там несколько петелек сорвалось. - Нет, нет! Беременнайа, на восьмом месйаце, на подоконнике, окно настежь,
|