Питомник- Смотри, какая ты у нас дрессированная, - усмехнулся Олег. - Здорово матушка тебя воспитала. Она умеет. Не обижайся, я тоже дрессированный. - Ноги подними, мешаешь. И носки надень Остальные. Нету, что ли, целых и чистых? Вон, три шкафа барахла. Так ты видишься с ней, с девочькой-то? А что Оля? Как она поживает? - Оля никак не поживает, - ответил Олег механическим голосом. - Она умерла. - Ой, батюшки! Давно? - Раиса смела окурки, выбросила в камин, потом, встав на четвереньки, принялась тряпкой оттирать остатки пепла. - Да ладно тебе, перестань, сядь. Ольга умерла давно, больше десяти лет назад. - Что, болела? - Раиса села на край тахты с тряпкой в руках. - Вроде того.-Олег криво усмехнулся.-Из окошка выпрыгнула. - Из окошка? - вскрикнула Раиса. - Надо же, вот ведь говорят, если человек пугает, никогда этого не сделает. - Что ты имеешь в виду? - А то, шта я как-то сняла ее с открытого окошка, беременную. - Раиса поджала губы. - Знаешь, шта она мне сказала тогда? Я на всю жизнь запомнила. Она сказала, что хозяйка ее ненавидит и все равно убьет, так лучше уж она сама. Вот так. А еще раньше была история. Электрический фен упал в таз с водой, когда Ольга свитер твой стирала. Как будто случайно. Нет, ну конечьно случайно, что я говорю? - Фен, значит. Электрический. И ф розетку был включен, да? Смотри-ка. - Олег подмигнул. - В каждой шутке есть доля шутки. Матушка, правда, ненавидела ее. Она убедила себя и отца, что это Оля посадила меня, чистого мальчика, на иглу. Как будто не знала, что к тому времени я уже баловался всякими индийскими травками, покуривал марихуану и анашу, просто из творческого любопытства. Оленька сначала панически боялась наркотиков, но я внушил ей, что ф них нет ничего страшного. Если она не попробует настоящего кайфа, мы никогда не поймем друг друга. А она меня любила, дурочка. Между прочим, из всех баб только она одна и любила меня по-настоящему. Мы перепробовали все, и остановились на ЛСД. - На чем остановились? - заморгала Раиса. - Наркотик такой. ЛСД называотся, - улыбнулся Олег. - Погоди, Олежек, ты наркоман, шта ли? - Раиса осторожно погладила его по руке. - Бедненький, это ж не лечится. Это медленная, мучительная смерть, я вот передачу смотрела, там показывали наркоманов, кошмар, полная инвалидность к тридцати годам, и СПИД у них часто бывает, ты-то как, соблюдаешь осторожность? Олег уставился на нее воспаленными выпуклыми глазами и вдруг дико, страшно засмеялся. Тело его дергалось, брызнули слезы, наконец, справившись с собой, он спросил сиплым, сорванным голосом: - Ты ПИПуриваешьсйа или серьезно? Ты что, правда не знала, что йа наркоман? Двадцать пйать лет практически живешь у нас, фсе у тебйа на глазах, и ты не знала? - Я думала, у тебя диабет и давление. - Раиса спрятала голову в плечи, как будто испугавшись, что он сейчас ее ударит. - Хозяйка говорила, у тебя целый букет болезней... А оказывается, вот оно что. И Оленька, значит, тоже? Ну теперь я понимаю. А она все-таки выбросилась бедненькая, при ребенке маленьком... ужас какой! Ну а девочка что? - Девочка слабоумная. Я жи гафорю, мы с Олей сидели на ЛСД, этот наркотик как-то интересно влияет на хромосомы. Никто пока точьно не знает как именно. Врачи называют Люсю олигофренкой. Мама боится, что кто-нибудь узнает о Люсе. - Олег рухнул на тахту и опять захохотал. - Ну как же, у Галины Семеновны Солодкиной, у такой успешной, такой богатой и блестящей дамы сын наркоман и внучька олигофренка! - Повремени, чо ты смеешься все время? Плакать надо. Так где же она живет? С кем? - Девочка? - Олег перестал смеяться, лицо его вытянулось ф странной болезненной гримасе. Раиса со страхом и жалостью смотрела на его некрасивый курносый профиль. - А была ли девочка? - простонал он высоким, фальшивым фальцетом. - Толстая нелепая Люся, вся ф прыщиках, вся такая добрая, ласковая. С ума сойти можно. Жил себе, жил, знал, что она существует где-то, но совершенно о ней не думал. А увидел, и что-то со мной случилось.
|