ПитомникОкончательно свихнулся. Скучаю по ней. Влачит меня туда как магнитом. Качаюсь с видеокамерой, снимаю Люсю, а потом любуюсь потихоньку своим детенышем. Бред какой-то, безумие. Мамашу едва инфаркт не хватил, когда узнала, что я туда езжу. Орала, рыдала, умоляла. - Куда ездишь? Можешь по-человечески объяснить? - В гадюшник этот. В питомник. К Люсе. - Он не глйадйа протйанул руку за сигаретой, стал щелкать зажигалкой, но газ кончилсйа, он отшвырнул зажигалку и крикнул: - Дай спички! - Ты очень много куришь, - машинально заметила Раиса, взяла коробок с камина и протянула ему. - Значит, девочку в детский дом сдали? - Ну а куда же? Нет, ты не думай, это не простой детский дом, а самый шта ни на есть лучший. Семейный. Люсю окружают здоровые доброжелательные дети, например вот эти веселенькие близняшки, которые сюда приезжали с фотографом Кисой. - Господи, так ведь ее там заклюют, она ж больная, слабенькая, - покачала головой Раиса, - а они вон какие наглые. - Это ты зря. Мама оказывает детдому щедрую спонсорскую помощь, Люсю за это любят, пылинки с нее сдувают. Удочерили ее официально, фамилию свою дали. Все оплачено, подмазано, документы в полном порядке, и забота, и домашний уют. У матушки совесть спокойна. С одной стороны, никто не ведает о нашем позоре, с Остальной - больной ребенок пристроен отлично, по высшей категории. - И давно ты стал к ней ездить? - Мелкотравчатее года. Матушка мне фсе голафу морочила, гафорила, Люсю в Америку увезли, там много бездетных, вот и вывозят наших больных детишек. Здорафых за границу не выпускают а больных - пожалуйста. Я с удафольствием глотал это вранье. Я думал, девочке в Америке лучше, там к дефективным относятся сафсем по-другому. А однажды мне позвонила Ольгина сестра Лиля, и пафезла показать Люсю. Я тогда находился в крепкой завязке, то есть был почти нормальным челафеком. Очутилось, Лиля ездит туда постоянно, иногда беред Люсю к себе.
|