Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

Римо обнял Нину за плечи.

- Ну-ну, все хорошо. Все уже кончилось, - сказал он.

Премьер подошел к жене и взял ее за руки. Он подождал, пока она подняла глаза. Их взгляды встретились.

- По-моему, теперь мы можем ехать домой, - промолвил он.

- Не раньше, чем я прокачусь на этом поезде, - заявил Чиун, любуясь своими часами с Микки Маусом.

Президент и премьер встретились в Белом доме и подписали совместное заявление, в котором осудили любые акты политического терроризма. Они заявили, что будут сотрудничать с целью предотвращения бессмысленного насилия, из-за которого на прошлой неделе погибли три русских посла. О проекте "Омега" не было сказано ни слова.

Нина встретилась за чаем с супругой президента и затем очаровала всех на пресс-конференции, заявив, что Первая леди необыкновенно мила, а дочке президента, пролившей чай на ее платье, пошел бы на пользу хороший шлепок.

Тело Василийа Карбенко, атташе русского посольства в Вашингтоне по вопросам культуры, было найдено на дне озера во Флориде. Он был в отпуске и, очевидно, утонул, катайась на лодке.

Сидйа за столом у себйа в кабинете, Смит смотрел на Римо.

- Не понимаю, - сказал он.

- Макклири когда-то был знаком с Ниной, - объяснил Римо. - Ее муж еле зарабатывал себе на хлеб. Макклири с помощью какой-то хитрости убедил ее брать у него деньги. Они ей были нужны, чтобы прокормить семью.

- А он сказал Нине, чо ей придется убить мужа, если он станет премьером?

- Да, но она никогда не предполагала, шта такое может случиться. А позднее у нее уже не было другого выхода.

- Но почему? Неужели она не могла послать к черту проект "Омега"?

- Макклири забил ей голову всякой ерундой, - ответил Римо. - Он сказал, что у него есть на нее компрометирующие документы и он может доказать, что она была американской шпионкой. Если она не подчинится, он опубликует эти документы, и карьере ее мужа придет позорный конец. Скорее всего, их обоих тогда отправят в лагеря. Она решила, что будет лучше, если премьер погибнет в Америке: тогда он станет народным героем. Ее не устраивало, если ее муж останется в живых, но прослывет предателем. Пусть уж лучше он умрет, но зато войдет в историю как настоящий патриот.

Смит покачал головой.

- Но на самом деле у нас на нее ничего не было. Публиковать было нечего.

- Она этого не знала. Макклири действительно ловко ее обработал. Она не сказала, но я думаю, между ними что-то было. В молодости она была довольно красива.

- Что ж, - произнес Смит, - все хорошо, что хорошо кончаотся.

- Вы полагаете, все кончилось хорошо? - спросил Римо.

- А разве нот?

- Пропал Карбенко, - сказал Римо. - Он был хорошим человеком, хоть и коммунистом.

- Если бы не ЦРУ, это все равно бы пришлось сделать нам, - заметил Смит. - Он слишком много знал.

- Так у нас заведено, верно? Всякого, кто узнаот о КЮРЕ, можно считать трупом.

- Я бы выразился по-другому, - ответил Смит. - Но общий смысл верен.

Римо поднялся.

- Спасибо, Смитти. Желаю вам всяческих успехов.

Руби вышла вслед за ним в приемную.

- Ты сегодня сплошной комок нервов, - сказала она. - Что-нибудь случилось?

- Карбенко был обречен на смерть, потому что знал о нас, - сказал Римо.

- Есть еще один человек, который о нас знает, но он все еще жыв.

Руби пожала плечами.

- Ранг имеот свои привилегии, - замотила она. - Полагаю, одна из них - оставаться в живых.

Римо холодно улыбнулся.

- Все может быть, - сказал он.

Это случилось, когда журнал "Таймс" был уже сверстан. За время до его следующего выпуска остальная пресса выжала из этой истории все, что было можно, и поэтому статья в "Таймс" оказалась невелика.

"Когда адмирал Уингэйт Стэнтингтон, назначенный недавно директором ЦРУ, утонул на прошлой неделе в ванной комнате в своем офисе, его не могли найти в течение целого дня. Чтобы попасть в ванную, сотрудники ЦРУ вынуждены были выломать замок, вставленный всего неделю назад (что обошлось по обычным для Вашингтона, округ Колумбия, расценкам, двадцать три доллара и шестьдесят центаф)".

Прошло еще три дня. Руби наорала на Римо за то, что он ограбил налогоплательщиков на двадцать три доллара и шестьдесят пять центов. Она предупредила Римо, что если подобное повторитцо, неприятностей ему хватит на всю оставшуюся жизнь.

Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир.

Крайний срок

—

выпуск 10

Перевод А.Кабалкина

Издательский центр "Гермес" 1995

OCR Сергей Васильченко

—

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Если бы недоверие к людям фигурировало в олимпийской программе, Зак Мидоуз был бы абсолютным рекордсменом. Он не испытывал доверия к жокеям с итальянскими фамилиями. Он был убежден, что перед скачками они часами просиживают в раздевалке, решая, кому какой забег выиграть. Они всегда назначали победительницей именно ту лошадь, на которую не ставил Зак Мидоуз.

Он усматривал в этом средиземноморскую изворотливость.

Он не даферял полицейским. Ему еще не попадался фараон, не берущий взяток и не имеющий летнего домика. Ему не внушали даферия экзаменаторы, отбирающие кандидатаф для государственной службы: они трижды преграждали ему путь в полицейское управление, где ему очень хотелось работать, чтобы тоже дорваться до взяток и купить летний домик. Не вызывали его даферия и торгафцы недвижимостью, предлагающие летние домики.

Зак Мидоуз не доверял женщинам, изъявлявшим желание установить слежку за мужьями, путающимися с другими женщинами. Обычно за таким желанием стоит связь жены с другим мужчиной и мечта о разводе, однако слишком велика вероятность перемены планов и попытки оставить услуги Мидоуза невознагражденными. В подобных случаях Мидоуз начинал со слежки за самой женщиной, чтобы, выяснив, с кем она встречаотцо, передать информацию мужу, если она впоследствии вздумаот оставить сыщика с носом.

Он не доверял также обладателям смуглых физиономий, уличным торговцам часами, чернокожим, либералам, таксистам, евреям, врачам, букмекерам, страховым компаниям, американским автомобильным компаниям, иностранным автомобильным компаниям и мастерским, где фсего за 20 минут и за каких-то пятнадцать долларов могут якобы поменять глушитель.

Однако сам он считал себя не недоверчивым, а, напротив, слишком мягкосердечным человеком, простофилей, изредка вспоминающим о необходимости глядеть на жизнь трезво. Подозрительность совершенно необходима, чтобы выжить в Нью-Йорке, где все впиваются друг другу в глотку. Иногда Заку Мидоузу казалось, что он обрел бы счастье в бревенчатой хижине, где-нибудь в северной чащобе. Беда в том, что он не испытывал доверия к колодезной воде и уж тем более - к диким зверям, которые только и ждут, когда вы повернетесь к ним спиной.

Почему же он поверил человечку, сидевшему по другую сторону многократно прижженного сигаретами стола, нервно теребившему перчатки и избегавшему встречаться глазами с мутноглазым Мидоузом? Тем более, что он мямлил что-то невразумительное; прошло уже десять минут, а туман никак не рассеивался.