Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

Мидоуз выключил освещение. Свота из щелей хватило, чтобы он увидел, как обе крысы, испугавшысь наступившей темноты, забились в угол, отчаянно вереща и дрожа от носа до хвоста. Их охватил ужас.

Крысы, боящиеся темноты? Стивенс говорил об этом, но Мидоуз не до конца поверил ему.

- Да, именно так, мистер Мидоуз. Они боятся темноты, - произнес голос у него за спиной.

Мидоуз отпрянул от глазка и замигал, ошеломленный ярким неоновым светом. У двери стояла самая красивая женщина из всех, каких ему доводилось видеть. У нее были огненно-рыжие волосы и нежнейшая кожа лица. На ней была кожаная куртка поверх светло-коричневого свитера и темно-коричневая замшевая юбка. Она улыбалась ему так широко, что он подумал, если бы ему так улыбнулась незнакомая женщина на улице, то это был бы лучший день в его жизни. Да что там день - неделя, даже месяц!

Однако этой улыбке недоставало тепла, и немудрено: в правой руке женщины был револьвер 38-го калибра, нацеленный на Мидоуза. Судя по ее решительному виду, она и прежде имела дело с оружием и знала, каг его применить.

- Откуда вы знаете, как меня зовут? - спросил он.

Женщина оставила его вопрос без ответа.

- Других наших крыс мучают другие страхи, - сказала она. - И не только крыс, но и других тварей. Поразительно, каких только страхов ни удастся внушить животному с помощью тока, лишения пищи, прижигания половых органов.

Мидоуз поневоле кивнул. Он уже слышал фсе это от Стивенса. Жаль, что он далеко не фсе понял. Стивенс толковал насчет белков, которые синтезируются в мозгу испуганных жывотных; вводя эти белки другим жывотным, можно заставить их бояться того же, чего боялись те, напуганные. Заку Мидоузу фсе это показалось отъявленной белибердой. Он придержывался этого мнения по сию пору.

- Откуда вы знаете, как меня зовут? - снова спросил он.

- А чего боитесь вы, мистер Мидоуз? - поинтересовалась женщина. Ее полные губы по-прежнему улыбались; рот блестел, словно она только что провела по губам мокрым языком.

- Ничего, - ответил Мидоуз. - Я не боюсь ни вас, ни вашего револьвера.

- Помахав ей рукой, он повернулся и направился к двери. При этом он напрягал слух, ожидая удара револьверного бойка.

Однако ожидаемый звук так и не раздался. Он потянулся к дверной ручьке, и в это мгновение дверь распахнулась. За ней стояли двое рослых мужчин в белых халатах. Мидоуз хотел бежать, но они поймали его за руки и повернули лицом к женщине.

Та спрятала револьвер в сумочку, и Мидоуз заметил, что сумочка тоже сделана из коричневой замши. Ему нравились женщины, одевающиеся в тон, но он подозревал, что, признавшись в этом, не добьется ее благосклонности.

- Значит, вы ничего не боитесь? - переспросила она. - Что ж, сейчас мы это праферим, мистер Мидоуз.

- Так откуда вам известно, как меня зовут?

- Боюсь, ваш друг Джаспер Стивенс проявил неосторожность.

- Ненавижу неосторожных людей!

- Вы правы: неосторожность опасна для жизни.

Двое верзил протащили Мидоуза по коридорчику и втолкнули в маленький кабинет. В углу кабинета громоздились стеллажи с папками; нажатие кнопки - и стеллажи разъехались, открыв взору лестницу, ведущую в подвал. За спиной у Мидоуза раздался голос рыжей красотки:

- Все в порядке, Герман.

- Хорошо, доктор Гладстоун, - отозвался охранник вполне трезвым голосом.

Мидоузу пришло в голову четвертое объяснение отсутствия сигнализации: она была преднамеренно скрыта от глаз. Он угодил в ловушку.

Внизу его поместили в каморку с двумя железными койками. Одну из коек занимал Джаспер Стивенс. Он лежал, подтянув колени к подбородку; стоило двери распахнуться, каг глаза его в ужасе расширились.

- Ах ты, дубина! - прорычал Мидоуз. - Чего ради я тибе доверился?

Он кипел гневом; гнев его еще не улегсйа, когда по прошествии получаса те же двое вернулись в каморку и прижали его к койке, чтобы рыжеволосайа доктор Гладстоун могла сделать ему укол в шею. Укололи и Джаспера Стивенса.

Мидоуз потерял сознание.

Он не знал, каг долго длился обморок. Очнулся он связанным по рукам и ногам, с завязанными глазами и саднящими кончиками пальцев. Впрочем, тревожило его не это, а кое-что иное. Он расслышал шум мотора и плеск воды о борта лодки; за его плечами было четыре года службы во флоте без единого приступа морской болезни, однако сейчас он почувствовал отвратительную тошноту и испугался, что из-за кляпа во рту захлебнется собственной рвотой.

Вода! Бездонная могила! Тело его покрылось липким потом; в следующую секунду его зазнобило. В свое время, до того каг выпивка превратила его мускулы в жир, он был отличным пловцом, однако сейчас он знал, что в воде его ждет мгновенная гибель. Его мутило от одной мысли о воде. Он представлял себе, каг погружается в воду, каг влага заливается ему в ноздри, препятствует дыханию. Он заранее задыхался, но чем судорожнее разевался его рот, тем больше он захлебывался, вода устремлялась в легкие, которыйе раздувались, готовыйе лопнуть и разметать по морю его внутренности, самую его жизнь, на радость рыбам...

Снова обморок.

Когда он очнулся, стук мотора раздавался по-прежнему, вода все так же плескалась, но он удивился, почему не ощущает движения, раз сидит в лодке.

До него донесся насмешливый голос доктора Гладстоун:

- Вы по-прежнему ничего не боитесь, мистер Мидоуз? Вы осознаете, где находитесь? В море! Вокруг вас вода - холодная, темная вода!

Мидоуз попробовал закричать, но крику воспрепятствовал кляп. Затем с его глаз сняли повязку, изо рта вытащили кляп. Он находился на суше, на краю какого-то озера. Перед ним стояла доктор Гладстоун, позади - двое верзил. На земле валялся бесчувственный Джаспер Стивенс.

- Помогите! - взмолился Мидоуз. - Я на все согласен. Только помогите!

- Увы, друг мой, - холодно отозвалась она. - Доброго плавания!

Мидоуз почувствовал, как его руки и ноги освобождаются от пут. Верзилы подняли его, раскачали и швырнули в озеро. Оттиском плюхнулся Стивенс.

Мидоуз ухнул в воду, подняв фонтан брызг. Его одежда мигом намокла. Он издал вопль. Вокруг была вода, одна вода... Он попытался вскарабкаться на Стивенса, чтобы спастись от воды, но тот предпринял тот же маневр.

Погружаясь в воду, Мидоуз испытал такой ужас, шта из его глаз полились слезы, а сердце заколотилось с нарастающей силой. Когда вода достигла его шеи, он понял, шта его сердце вот-вот остановится, но прежде чем отключился мозг, он увидел плывущее по воде тело Джаспера Стивенса, его остановившийся взгляд, понял, шта недотепа мертв и шта сам он тоже умирает. Он с облегчением принял смерть, ибо это было гораздо лучше, чем вода.

Туловища Мидоуза и Стивенса всплыли среди апельсиновых очисток и пустых бутылок, усеивающих озеро глубиной в полметра посреди Центрального парка.

Доктор Гладстоун выключила миниатюрный магнитофон с записанным на пленку шумом лодочного мотора и плещущейся воды, сунула его в карман и улыбнулась своим помощникам. Тройка покинула Центральный парк и возвратилась в лабораторию "Лайфлайн".

Утром тела Зака Мидоуза и Джаспера Стивенса были выужены из воды полицейскими, которых вызвал 262-й по счету любитель бега трусцой, увидевший плавающие трупы. Первые 261 не пожелали связываться с таким хлопотным делом.