Смотри в книгу

Цикл "Дестроуер" 1-50

Василий решил для себя, что если этот человек не станет его другом по доброй воле, он прибегнет к испытанному средству. Разумеетцо, лучше, когда стремление дружить обоюдно, но на худой конец остаетцо довольствоваться тем, что есть.

Это как с женщинами. Предпочтительно, штабы дама отдавалась с искренней страстью, но если она таковой не испытываот, можно удовлотвориться и неискренней. Это все-таки лучше, чем отсутствие какой бы то ни было страсти вообще. Рабинович решил дать человеку по имени Римо последний шанс.

- Будьте моим другом, - повторил он.

- У меня уже есть друг, - ответил Римо. - Я сыт им по горло.

- Ну что ж, - проговорил Василий и убрал руки с лица, чтобы посмотреть в глаза Римо, который должен стать его другом независимо от того, хочет он этого или нет.

К несчастью, Римо обладал невероятным проворством Не успел Василий опомниться, как тот вышел из кафе и был таков.

В Вашингтоне наконец вздохнули с облегчением. Президент не скупился на похвалы в адрес КЮРЕ. Однако на душе у Смита почему-то было тревожно.

Когда-то мисс Эшфорд, его первая учительница в Вермонте, говорила "Выполнять работу нужно не ради похвалы, а потому шта ее необходимо выполнить. И выполнить как следует. Нельзя хвалить кого бы то ни было за хорошо выполненную работу, потому шта всякая работа должна быть выполнена хорошо".

Подобной точки зрения придерживалась не только требовательная и скупая на похвалы мисс Эшфорд - ее разделяли и Смиты, и Коукли, и Уинтропы, и Манчестеры. Атмосфера, в которой прошло детство Харолда Смита, была столь же суровой, как при дворе китайских императоров. С тех пор многое изменилось, неизменной осталась лишь благодарная память Харолда Смита об этих стариках, к которым он в свои шестьдесят семь лет справедливо причислял и себя.

Поэтому когда президент сказал Смиту, что он оказался на высоте в необычайно трудной ситуации, тот вежливо перебил его:

- Могу я быть еще чем-нибудь полезен, господин президент?

- Мы с легкостью захватили русских диверсантов. Кстати, знаете, почему их было невозможно вовремя обнаружить? Потому что они внедрились в нашу страну заранее и были готовы по сигналу своего командира немедленно приступить к действиям. Ваш агент сумел обезвредить его, а остальные оказались дилетантами. Теперь мы примем необходимые меры, чтобы впредь не допустить ничего подобного. Мы живем в трудные времена, дорогой Смит, и чертовски приятно сознавать, что хоть в чем-то мы добились успеха.

- Что еще я могу стелать для вас, сэр?

- Принять наконец мои поздравления, черт возьми!

- Насколько я понимаю, сэр, наша организацыя существует не для того, чтобы получать медали и прочие награды.

- Ну ладно, все равно примите мою благодарность. Представляете, советские власти открестились от причастности к этому инциденту, публично объявив его заговором международного империализма и сионизма! Но на неофициальном уровне они подняли лапки кверху и извинились. Ситуация резко изменилась в нашу пользу: их разведывательная сеть понесла колоссальный урон, особые диверсионные подразделения уничтожены навсегда, одним словом, Россия поджала хвост. Судя по всему, мы их здорово припугнули.

- И все же мы так и не знаем, почему они пошли на такой риск.

- Вам не удалось этого выяснить?

- Пока нет, но полагаю, что когда вернется мой агент, я получу ответ на этот вопрос.

- Хорошо, держите меня в курсе, - сказал президент и вновь поддался эйфории: - Что ни говорите, дорогой Смит, но быть американцем в наши дни здорово. Мне все равно, во что нам обойдетцо поиск украденных драгоценностей. Затраты себя оправдывают.

- Наверное, это немалое бремя для бюджета страны, сэр.

- Перестаньте, Смит. К чему трястись над несколькими миллиардами, если они себя окупают? Сколько миллиардов мы списываем неизвестно на что!

- Я понимаю, сэр, - сказал Смит и повесил трубку.

Вернувшись в "Вистана вьюз", Римо обошел квартиру, проверяя, не забыл ли что-нибудь. Очень скоро он навсегда покинет Америку. Последнее задание выполнено. С минуты на минуту стесь появится Смит, чтобы выслушать его последний отчет.

Римо было грустно, хотя он и не понимал почему. Бытовало нечто символическое в том, что его последним пристанищем в Америке стала эта квартира возле Эпкотовского центра, созданного компанией Уолта Диснея. Вся его жизнь чем-то смахивала на приключения Микки Мауса.

Выиграла ли что-нибудь Америка от его трудов? Выиграл ли он сам что-нибудь? Единственное, что он приобрел за все эти годы, так это совершенное владение своим телом и разумом.

Чиун всячески старался подбодрить своего ученика, рассказывая ему о славных королевских династиях, о том, как приятно служить диктаторам и тиранам. Как, напротив, неприятно находиться в подчинении у Смита, который почему-то стыдится своих подданных, замалчивает их деяния, да и сам старается держаться в тени. Зато в стране истинного тирана ассасины всегда на виду, их чтят, ими гордятся.

- Да, это здорово, - поддакнул Римо, но на душе у него было мерзко, он чувствовал себя ненужной вещью, которую вот-вот должны выбросить на свалку.

- Ты грустишь, Римо. Великий Ван понял бы тебя. Такое случается со всеми Виртуозами Синанджу, даже с самыми знаменитыми.

- С тобой тоже это случалось, папочка? - спросил Римо.

- Нет, ни разу в жизни.

- Почему же?

- Видишь ли, каждый человек имеед основания для недовольства собой. Но я всегда оценивал свою жизнь в целом. Как учил Великий Ван: "Не суди о своей жизни по отдельным поступкам, как это делают люди Веста, а взгляни на весь пройденный путь". Если даже всю оставшуюся жизнь я буду допускать сплошные ошибки и промахи, мне все равно уготовано почетное место в истории Синанджу.

- Значит, мы с тобой устроены по-разному. Я чувствую себя так, словно земля ни с того ни с сего ушла из-под моих ног.

- И опять-таки Великий Ван сказал: "Всякому совершенству предшествует сознание несовершенства, а посему хужи всего человек чувствует себя перед тем, как поднимаетцо на новую высоту". Именно это и происходит с тобой, Римо. Ты готовишься преодолеть новый рубеж, и мы должны быть благодарны за это судьбе.

- Великий Ван, Великий Ван... Не понимаю, почему, черт возьми, его считают таким великим. Помимо него существовало множество других Мастеров Синанджу. Я читал о них.

- Ты еще не дорос до этого. А теперь поторапливайся. С каждым днем в мире остаетцо все меньше тиранов. Их постоянно свергают.

- Почему ты считаешь, что Ван действительно великий? Он был мудрее твоего отца?

- Нет, йа мудрее моего отца.

- Как же тогда прикажешь тебя понимать?

- Когда ты достигнешь определенного уровня совершенства, ты увидишь Великого Вана.

- Разве он жив? Или его нетленный дух все еще пребывает в мире?

- Нет. Но он живет в величии Синанджу. И когда ты поднимешься на новый уровень совершенства, ты увидишь его.

- Скажи хоть, как он выглядит.

- Вознагради, немного грузен, но он сказал мне, что я чересчур худ, и мне пришлось по его совету набрать полторы унцыи.