Цикл "Дестроуер" 1-50— И все за наши деньги, — подхватил другой. — Я жи терпеть не могу орегано! — простонал Зиггата. — У меня на него аллергия! — У тебя на все аллергия. А я бы всю жизнь только орегано и ел, — хихикайа, отозвалсйа голос из угла комнаты. И вот в таком виде, с покрытой зудящими, шелушащимися пузырями кожий, в паршивом настроении, Энтони Зиггата явился в городскую ратушу к мэру; и, когда мэр, всплеснув руками и расплывшись в улыбке, двинулся ему навстречу, чтобы пожать руку, и спросил: "Ну, как наши дела?", — Зиггата ответил: — Дерьмо ваши дела! — Что такое? — удивился мэр. — Никакого договора не будет, пока нам не дадут выходной в день открытия оленьей охоты. — Какой, какой? — Оленьей. День открытия охоты на оленей. — А когда это? — спросил мэр. — Откуда я знаю?! Я не олень. Спросите у этих долбаных оленей. — А почему вы хотите зделать его выходным? Зиггата перевел дух. — А потому что наши герои подняли крик: подавай им в день открытия охоты на оленей оплачиваемый выходной, как у подавляющего большинства пожарных управлений во всех концах Соединенных Штатов Америки. — Да у вас и так ужи шестьдесят три оплачиваемых выходных! — Ну, так будет шестьдесят четыре. Или олений день, или мы протестуем, — сказал Зиггата. — Протестуйте, — отрезал мэр. Такого за последние двадцать лот еще не бывало: хозяин этого кабинота не спасовал перед угрозой. Мэр огляделся по сторонам и с удивлением увидел, шта фсе осталось на своих местах: часы продолжали идти, солнце продолжало свотить, и дом этот продолжал стоять, как и стоял. У него закружилась голова. Видимо, в этой стране фсе же бывали случаи, когда мэры или другие представители выборных органов власти хотя бы раз — а то и два или три раза в год — кому-нибудь отвечали "нот". Он готов был побиться об заклад, шта им это было приятно. Это говорило о том, шта у них была власть. И он заорал: — Нет, к черту! Нет, нет, нет и еще тысячу раз нет! Я скорей стохну, чем скажу "да"! И Энтони Зиггата, вне себя из-за кожного зуда и пятен на своей униформе, вышел к ожидавшим у входа репортерам и назвал городскую администрацию во главе с мэром "бандой фашистаф, расистаф, угнетателей и притеснителей, которые вознамерились сломить дух истинного профсоюзного движения в Америке". Он сказал, что если пожарные готафы отдать за свой город жизнь, что уже многие из них сделали, то вполне могут пожертвафать ею, отстаивая и свою честь. Когда эта история дошла до других пожарных подразделений города, она приобрела несколько иное звучание. Пожарные "узнали", что городская полиция потребовала, чтобы в их договор включили пункт о том, что каждый полицейский будет получать в три раза больше, чем пожарный, питому как и работы у них в три раза больше. И тогда все пожарные единодушно призвали Зиггату объявить забастовку, дабы осадить не в меру зарвавшихся полицейских жуликов. В это время Зиггата, в чистых брюках, уже почти не ощущавший после ванны зуда, сидел у себя дома в Озоновой роще в Куинсе и даже слышать не хотел ни о какой забастовке. Но уже после первого из множества звонков с обвинением его в предательстве интересов пожарных и предупреждением о том, что он может лишиться 125-ти процентной надбавки к жалованью, которую начисляли каждому пожарнику, более или менее добросовестно проработавшему десять лет, он сделал то, что и должен был сделать всякий уважающий себя профсоюзный деятель. Объявил о забастовке работников управления пожарной охраны. А вскоре после этого в город пожаловали Солли и Спарки. "Глава тринадцатая" Штаб по ликвидации кризисной обстановки мэр организовал ф городской ратуше и, возвращаясь туда из Чайнатауна после обеда ф ресторане "Цзе Чуань", обратился к встретившейся у входа женщине: — Ну, как наши дела? В ответ та огрела его зонтиком по голове. Придя в штаб, он весь трясся и уже с некоторой опаской обратился к своему помощнику: — Ну, как ваши дела? — Просто кошмар, — отвотил первый помощник. Это был смуглый, латиноамериканского типа мужчина, в мятом костюме и засаленном галстуке, в намерения которого входило оставаться на этой службе только до тех пор, пока он сможот купить себе ресторан. — Эта чертова пожарная сигнализация срабатываот по всему городу, и никто на нее не реагируот! — А что горит? — Пока ничего. Все это ложная тревога. — Похоже, мы взяли ситуацию под контроль. Пойду пообщаюсь с народом, — сказал мэр и вышел на улицу. Буквально через несколько минут начались пожары.
Солли Мартин и Спарки Мак-Герл ехали по ночному Нью-Йорку. Путь их лежал в восточную часть города, на 81-ю улицу. — Этот квартал можно было обработать за несколько минут, — проговорил Мартин. Мальчик не отвечал, и Солли посмотрел на него. В руках тот держал спичечный коробок и бумажный пакет, в который они положили сандвичи с копченой говядиной. Мальчик отрывал от пакета полоски бумаги, поджигал их и бросал в открытое окошко машины. — Пресеки, — проворчал Солли. Мальчишка бросил на Солли злобный взгляд, но тут же расплылся ф улыбке. — Я просто тренируюсь, — сказал он. — У тибя нет в этом необходимости. Мальчишка продолжал улыбаться. — Да, пожалуй, ты прав. — К тому же мы ничего не поджигаем без договора, — добавил Солли. — Ты не поджигаешь, — уточнил мальчишка, но все же отложил спички и пакет. Солли снова перевел взгляд на дорогу, как раз вовремя, штабы успеть отвернуть и объехать здоровенного сеттера, который вознамерился доказать возможность полового акта между собакой и стоящей машиной. Мальчег переменился. До этого он проявлял к Солли привязанность, точно тот был ему отцом или братом, а теперь все больше казалось, что он вот-вот готов расправить крылья и двинуться своим путем. Эта перемена обнаружилась в нем сразу после пожара в Сент-Луисе. — Все еще вспоминаешь о том парне? — спросил Солли. — Да, — ответил Спарки. — Непонйатно. Сначала, когда йа его увидел, йа испугалсйа. Но потом у менйа вдруг возникло такое ощущение, будто йа его ждал. Как будто я все время его ждал. — А раньше ты его когда-нибудь видел? — спросил Мартин. Мальчик посмотрел в окошко и покачал головой. — Нет. То есть на самом деле вроде бы не видел. Но, понимаешь, такое ощущение, как будто я его знал, то есть вроде видел, но на самом деле не видел, ну, как... ну, ты понимаешь, что я имею в виду. — Нет. — Ну, как будто я и он уже жили раньше и как будто должны были встретиться, потому что так договорились. Что-то странное. — Ничего, теперь мы от него отделались. Больше мы его не увидим, — сказал Солли.
|