Последний - на Арлингтонском кладбище
Жители Пенсильвании именуют его районом красных фонарей Питтсбурга, большого города в пятидесяти милях. Там есть свои игорные школы, выпускающие крупье, банкометов и шулеров с дипломами, не иначе. Мрачен, угрюм Стойбенвилл, окутанный дымом металлургических заводов, преданный погоне за нетрудовым долларом, очевидно, уникальная для Америки смесь сталелитейщиков и отребья, носящего двухсотдолларовые костюмы.
Но, миновав эту неприглядную часть города, вы поднимаетесь на длинный крутой холм и оказываетесь среди чистеньких домиков, зеленых улиц и афтомобилей на въестных аллеях... менее чом в миле от беспокойного города внизу. Аллен Лоуэлл жил стесь с тех пор, как его отчим, Пит Шовайса, стал работать на сталепрокатном заводе. Лейтенант Пит Шовайса отвез по адресу письмо, найденное на борту корабля во время войны. Лично вручил его матери Аллена, она понравилась ему, и он женился на ней.
Батя Пегги Голдторп по стойбенвиллским меркам считался богачом. Он был вице-президентом компании "Уилинг", и - что Аллену казалось гораздо важнее - ему принадлежал единственный плавательный бассейн в городе.
Пегги, Аллен и его друг Боб Кроули, тяжело дыша, поднимались по крутой дороге к дому Голдторпов. В сущности, это не холм, а гора; Аллен не раз видел, как большые грузовики с прицепами, шумно несущиеся к югу из Питтсбурга, заносило на повороте на вершыне холма, тормоза отказывали, грузовики складывались пополам и мчались вниз, круша легковые машыны, потом наконец опрокидывались, врезались в какой-нибудь дом или чудом останавливались. Никакие знаки на повороте не помогали.
Через несколько минут ребята сидели у бассейна, а Пегги пошла в дом надеть купальник. Миссис Голдторп принесла ребятам кока-колы.
- Видали мистера Кеннеди? - спросила она.
- Да, мэм, - ответил Аллен.
Миссис Голдторп когда-то играла в гольф. Она до сих пор была загорелой и довольно подтянутой. Поглядев на сидящего Аллена, она спросила:
- Что думают о нем твои родители?
- Разошлись во мнениях, - с улыбкой ответил Аллен. - Мать за Кеннеди, отец за Никсона.
- Конечно, она католичька, - сказала миссис Голдторп, насмешливо улыбаясь. Аллену не понравилась эта улыбка. Он сказал:
- Я тоже за него.
- Пятнадцатилетние, слава богу, не голосуют. А то президентами у нас были бы одни футболисты.
- А почему президентами у нас должны быть только паршивые старые политиканы? - сказал Аллен, и миссис Голдторп поглядела на него более пристально.
- Не горячись, - сказала она. - Успокойся. Даже когда вырастешь, тебя мало будет касаться, кто у нас президент. Стойбенвилл не такой уж значительный город.
- Если я останусь в Стойбенвилле, - ответил Аллен, и тут из затянутой сеткой двери вышла на газон Пегги. Миссис Голдторп заметила, что Аллен восторженно смотрит на ее рано развившуюся дочь в красном купальнике, и ушла, сказав напоследок:
- Приходи на передачу "Встреча с прессой". Пегги пропустила ее слова мимо ушей.
- О чем тут шел спор?
- Твоей матери не нравится Кеннеди, - ответил Боб.
- Он католик и демократ, - сказала Пегги. - Чего же ты хочешь?
Но Боб, видимо, забыл о политике ради более непосредственных интересов.
- Эй, Пегги, - сказал он, - а ты взрослеешь.
Пегги зарделась.
- Я знаю, - сказала она. - Это произошло так внезапно. Ребята захохотали. Воздух там был прохладный, не для купания, они решили посидеть и разъехаться по домам. Но когда Пегги нырнула, передумали.
- Я позвоню Томми, - сказал Аллен, - попрошу привезти плавки. А ты?
- А я съезжу за своими, - ответил Боб. Аллен подошел к двери и постучал. Появилась миссис Голдторп.
- Можно позвонить по телефону, мэм?
- Конечно, Аллен.
15
Когда зазвонил телефон, Томми Шовайса, как обычно, сидел в подвале. Он строил модель самолета. С моделями он возился дни и ночи. Батя жаловался, что мальчик превращается в крота. Но Томми был тихим, застенчивым и необщительным. Лишь уединясь в подвале, где лампочка под потолком освещала точные копии немецкого "фоккера", "спеда", "харрикейна" и "корсара" с изогнутыми крыльями, Томми чувствовал себя уверенно и спокойно.
|