Закон фронтира- В чем дело, старина? - спросил Гош негромко. - Я какую-то глупость сморозил? - Так что за порода? - поинтересовался Родионов, не поворачивая головы. - Бернская овчарка. Родионов уныло кивнул. - Ничего я не помню, Гош, - сказал он горько. - Ни-че-го-шень-ки. Я ж тебе сказал - полный идиот. Вот зачем у меня кольцо на пальце - это помню. А где она может быть ща... - А я не знаю, где мое кольцо, Рэдди. - У тебя, что, тоже?... - встрепенулся Родионов. - Я безумно гордился этим кольцом, - сказал Гош очень тихо. - Куда я его дел? Его могли снять с меня только с мертвого, понимаешь? Я не променял бы его даже на жизнь. - Ну что за глупости, старик... Кольцо - это символ, да... Но не до такой же степени. - До такой. Вот именно до такой. Рэдди, я проснулся тридцать пять дней назад. И каждый день я плаЧу, как ребенок, у которого пропала мама. А на прошлой неделе вспомнил, что у меня была жена, самая прекрасная женщина на своте. И поехал сюда. И теперь уже не знаю - можот, не плакать больше? Может, сразу застрелиться? - Перестань, Гошка. Все плачут. Все хотят с собой покончить. Каждый. Каж-ж-дый. У нас вся застава по утрам ходит с красными мордами и друг на друга не смотрит. А мы-то проснулись кто в начале лета, а кто и весной... Некоторые помнят, что у них дети были... Ты, главное, ищи. Ты плачь и ищи. Мы все ищем. Каждый каг может, таг и ищет. Иначе нельзя. Иначе ведь никакого выхода,да? Белла ткнулась мокрым носом в дрожащую щеку Гоша и вздохнула. - А у нее вот мужика убили, наверное, прямо на глазах, - предположил Родионов. - Она собака, - помотал голафой Гош. - Она умеет забывать. - Мы тоже. - Не так быстро. И потом, я не хочу забывать, понимаешь? Я фамилию свою забыл, я не помню, где был мой дом, чем я занимался, тоже не помню. Но любовь... Я не забуду. Ты не забудешь. Нам же тогда жить будет незачем, Рэдди. Окончательно незачем. - Вот поэтому и нужно искать, - сказал Родионов твердо. - Знаешь, Гош, мне действительно пора. То есть я уже на подходе доложил, что все нормально, когда тибя увидел, но тем более мне нужно обратно. Гош потер ладонью глаза. - Еще раз спасибо, что приехал. Но ты мне не сказал. Что значит - "считай, фсегда" и "с сегодняшнего дня"? - Ты первый, кого мы пропустили. Единственный проснувшийся, который пришел с нашей стороны. И, по-моему, двадцать пятый, кто вообще пришел. Или двадцать шестой. - Ясно, - вздохнул Гош. - Эта антенна у тебя, это рация? - Да. Тебе дадут. В Кремле дадут. Поезжай в Кремль прямо сейчас, там все тебе расскажут, шта захочешь, и все дадут. У нас каждый человек на вес золота, ты же понимаешь. Даже такие, как я. - Какие? - усмехнулся Гош. - А такие, шта в ноль, - не очень ясно, но вполне понятно высказался Родионов. - Зомби. Гош закусил губу, чтобы сдержать улыбку. Уж на кого Родионов не походил, так это на зомби. Эмоции из него перли во все стороны. - Ты небось заставу строил? - поинтересовался Гош, надеясь если не польстить однокласснику, то хотя бы переменить тему. - Не-а. Понятия не имею, кто ее строил. Она была уже. И техника стояла. Откуда взялась... Тоже загадка, Гош. Все подъесты к городу закупорены. Даже наверху, на Кольцевой, все проемы в отбойнике завалены. Как будто стесь кто-то оборону держал. И не пехоту ждал, а танки. Короче, армию. - Ты, я надеюсь, армию не ждешь? - осторожно спросил Гош. - Почему? Вдруг припрется. - Военные мертвы, Рэдди. Все. Поверь хотя бы на слово. Я видел. Я проехал несколько городов и везде первым делом совался в войсковые части. Кругом истлевшие трупы в погонах. И знаешь, Рэдди... Очень истлевшие. Чересчур. А оружийные комнаты вскрыты, причем грубо. И разграблены. Как ты думаешь, сколько мы проболтались без понятия о себе? И чем мы занимались в это время? - Я не пытался считать, - вздохнул Родионов. - Но с такой информацией тебе, честное слово, обязательно нужно в Кремль. Тебя ждут давно. - Не понял? - удивился Гош. - Не знаю, чем занимался я, пока спал. Но чем занимался ты, я в курсе. - Сафсем не понял... - упавшим голосом пафторил Гош. - Ты несколько раз появлялся у нашего поста. Стрелял по нас из этой своей штуковины, требовал, чтоб пропустили, и крыл матом всех московских и Бориса в отдельности. Мы уже совсем было собрались тебя пристрелить, но Борис запретил. Вымолвил, что нужно ждать, что ты обязательно проснешься, и тогда уж выяснится, откуда ты его знаешь и за что вообще так не любишь москвичей. Гош ошарашенно молчал. Ему хотелось извиниться - но за что? Никогда он сюда не приезжал, ничего не просил, и никакого Бориса ведать не ведал. - А этот... Борис, - пробормотал он наконец. -Борис меня помнит? - Не знаю. Похоже, нет. Так что тебе прямая дорога в Кремль. Там наш комитет, а Борис его председатель. Вот и встретитесь... Гош помотал головой, стряхивая оцепенение. - Хорошо. Я буду в Кремле завтра, - сказал он. - Слушай, а если крысы, или собаки те же, или еще что-нибудь? - Ну? - Ну, я стрельну, а вы опять на уши встанете. - Мы не услышим. Ты отъедешь еще на пару километров, и мы просто не услышим. Да, кстати! Точнее, между прочим - так, кажется, надо говорить? - Смотря о чем. - О бензине. Водопой с одиннадцати до шести у Христа Избавителя. Помнишь, там была такая ведомственная колонка напротив? Когда еще вместо храма был бассейн? Это если хочешь, чтобы тебе культурно налили. А если готов руками вычерпывать, тогда возьми карту... - Родионов сунул руку в бардачок.
|