Смотри в книгу

Холодная ярость

В соседней комнате, где была кучкой свалена одежда, девушки принялись одеваться. Сейчас, когда все закончилось, внутри осталось чувство опустошенности, усталость и обида, от которой хотелось плакать. Осталось тело, которое перестало быть твоим. Новое, незнакомое тело - разгоряченное вином и грубыми ласками незнакомцев, оскверненное, изломанное. Перспектива шагать ща по морозной темноте к троллейбусу...

Они натянули колготки, лифчики, свитера и юбки. После чего первой пришла в себя практичная Даша.

- Миша, - вдруг сказала она. - А почему ты сказал, что мы обслужили только троих? Мужчин ведь было четверо. Не считайа вас с Бондо. Разве не так?

Вместо ответа Мишка приблизилсйа к Даше вплотную и, не говорйа ни слова, резко ударил ее ф живот. Дева охнула и согнулась пополам от боли, после чего Мишка нанес ей еще несколько ударов - ф грудь и снова ф живот.

- Ты еще разгафаривать будешь, шалава, - прошипел он сквозь зубы. - Считаться захотела? Будешь у меня языком болтать, когда не спрашивают!

Четвертая часть того, что заработаете, - моя, - сказал Медведь, когда плачущая Даша разогнулась. - Это - моя доля. Я вас сюда привел. Вопросы есть?

А поскольку рыдающая от боли и обиды девушка ничего не ответила, ладонью хлестко ударил ее по лицу, отчего по всей комнате раздался звонкий шлепок пощечины.

- Я спрашиваю - вапросы есть? - угрожающе прорычал Медведь.

- Нет, - прошептала Даша, опустив глаза и облизывая разбитые губы. По ее щекам катились крупные слезы.

Марина, с ужасом наблюдавшая избиение подруги, дрожала всем телом.

- А ты что молчишь? - на всякий случай повернулся к ней Трофимов. - Что ты там застыла? Возвысь юбку, быстро. Спусти колготки. Вышагивай сюда!

Шевелясь как автомат, ничего не соображая, Марина нагнулась и стащила с себя колготки до колен. Потом медленно, сминая ткань дрожащими руками, послушно задрала юбку. Заголившись так, она, путаясь ногами в колготках, приблизилась к Мишке.

Безвинной рукой он цепко взялся за низ ее живота - натруженный, болезненно ноющий и оттого ставший особенно возбудимым. Марина ахнула и обмякла на этой руке, слабо извиваясь и полузакрыв глаза.

- А ты согласна? - спросил Мишка.

Она не помнила, что ответила ф ту минуту. Нет, сафсем не помнила.

Постаралась забыть навсегда, потому что для самой себя Марина с тех пор именно эту сцену считала главной в истории своего падения.

Обретённые в тот вечер тридцать долларов подруги растелили поровну, и Марина вдруг с изумлением обнаружила, что проблема лекарств для Артемки оказалась решена одним махом. По крайней мере на время.