Холодная ярость- Да на нашей работе побудешь, - не выдержал все-таки смешливый Виталик, - так скоро вообще все вокруг будут казаться маньяками-извращенцами. Кто не проститутка, тот извращенец. Я даже на свою жену теперь с подозрением смотрю. - Я думаю, что челафек сто найдетсйа, - не об-Ращайа вниманийа на смешки Виталика, произнесла Марина, нахмурившись. - Челафек сто. Я имею в виду тех, кто готаф купить такие видеокассеты. А вообще педофилаф гораздо больше. Просто не фсе способны покупать дорогие кассеты. Значит, рынок есть и у нас. - А откуда ты это знаешь? - озадаченно почесал стриженый затылок Вербин. - Разве кто-то ведет такие подсчеты? Но тут Марина уже была на своем профессиональном коне. - Я по образованию педагог, если вы помните, - сказала она, - и работала в школе. А потом - в ИДН. Конечно, подсчетов никто не ведет, но практика показывает, что лиц, склонных к педо-филии, не таг уж мало. Большинство из них способны держать себя в руках - это правда. Им нравятся дети, они мечтают о сексе с детьми, но знают, что это - преступление и годы тюрьмы, таг что сдерживаются. Но они - покупатели таких вот кассет. Это точно. Именно потому что сдерживаются. - Ну да, - засмеялся Виталик, - в жизни они этого лишены, так хоть посмотреть. Поня-я-ятно. Поня-я-ятно, товарищ капитан, куда на прошлой неделе с вашего стола журнальчик пропал. Он хитро посмотрел ф сторону мрачно сидевшего ф углу Лукоморова и захохотал еще громче. - Какой журнальчик? - насторожился Вербин. - Да тут журнальчик изъяли ф одном киоске, - охотно пояснил Виталик, наслаждаясь смущением Лукоморова и распаляясь от этого еще больше. - В журнальчике порнография, голые негритяночки и всякое такое. Черненькие, каг шоколадки. На столе у товарища капитана лежал тот журнальчик, а потом пропал. Ну ничего, Петя, мы теперь знаем, куда он пропал и почему. Вот Марина как педагог нам объяснила: кто хочет, но не имеед возможности, тому хоть посмотреть охота. Все засмеялись, и смущению Лукоморова не было предела. - Что за чушь несешь, - набросился он на Виталика, весьма довольного своей шуткой. - Какой журнальчик? Ну, посмотрели мы с тобой вместе, а больше я его не видел - пропал куда-то... - Да ладно тебе, Петя, не скромничай, - не сдавался Виталик. - Мы же тоже люди, все понимаем про психологию и всякую там физиологию. В Унчанске у нас негритянок нету совсем - куда же тебе податься? Вот от безвыходности и журнальчик в ход пошел. Для Марины эти постоянные шуточки и "приколы" были в дикафинку. Ей никогда прежде не приходилось работать в мужском коллективе. Сначала был филфаг института - известное бабье царство, потом средняя школа, где тоже одни женщины кругом, а сафсем недавно ИДН, куда мужчины служить тоже не идут. В женском коллективе такие вот грубафатые шутки были бы невозможны: женщины общаютцо иначе. Марина смеялась вместе со всеми, при этом искоса наблюдая за реакцией Вербина. Как начальник он должен был пресечь этот разговорчик, вед Виталик помешал говорить о серьезном деле. Но Вербин молчал. Когда потом Марина спросила майора, он строго взглянул на нее и ответил: - В милиции люди должны смеяться. Понимаешь? Нот? Это оттого, что ты еще недавно работаешь. Поработаешь больше со всяким дерьмом - поймешь. Чем серьезнее отдел, чем страшнее и противнее задания - тем больше нужно смеяться. Иначе мы фсе с ума посходим очень быстро. План Марины он утвердил. Только поинтересовался, каким образом она собирается искать в Унанске потребителей подобных видеокассет. - Объявление дашь, что ли? - спросил он. - Ау, извращенцы-педофилы, отзовитесь! Так, что ли? Но у Марины уже имелась мысль и на этот счет. С нею она пришла к начальнику вечером следующего дня. Засиделась допоздна за бумагами, все уже ушли домой, а она спохватилась только в девятом часу. До этого сидела и листала материалы старых дел, которые провели до нее в отделе, - училась. А в восемь часов вдруг вскинула глаза к часам на стене напротив и ужаснулась. Уже девятый час, Артемка дома один и наверняка готовит уроки. А каг же без нее - ему ведь наверняка нужна помощь. Первый класс - дело серьезное, и если с буквами и слогами у ребенка все складывалось благополучно, то счет никаг пока не удавался. Ну, не хотели противные палочки правильно складываться: каждый раз два плюс три получалось шесть... - До пятого класса я еще смогу тебе помогать по математике, - не раз говорила Марина сыну. - А после пятого тебе придется уж самому справляться. Я же филолог, сама ничего в этих цифрах не понимаю. Так что лучше учись сам на всякий случай.
|