Смотри в книгу

Даша Васильева 1-20

Настоящая катастрофа! Александр Михайлович рухнул в ванну, туда же свалились Банди и Аркадий. Паше по непонятной причине повезло, он притормозил возле кучи битых кирпичей. Снап налетел на него и недовольно гавкнул, Хучик добрел до Димы и уселся у его ног, преданно заглядывая парню в глаза. Меня заколотила дрожь. Из ванны не донеслось ни звука.

Господи, они разбились насмерть!

Не успела я сообразить, что следует делать, как пуделиха Черри преспокойно влезла на спину Аркадия. Растерявшая остатки разума собака решила погреться возле любимого хозяина.

- Пошла ты на... - завопил Аркашка, пытаясь подняться.

Я не одобряю непарламентские выражения, но в данную минуту почувствовала себя счастливой.

- Котик, ты жив!

Кеша встал на ноги.

- Да.., живее всех живых.

- Не нервничай, золотце! Все замечательно.

- Мать!!! Что ты видишь тут хорошего!!!

Я хотела было мирно ответить: "Главное, что все живы", но неожиданно расхохоталась. Дегтярев и Кеша, перемазанные с головы до ног черной липкой субстанцией, заорали в один голос:

- Она еще ржет!

Я прикусила губу:

- Простите, это нервное, вылезайте скорее.

- Они все перепачкают! - заявил Дима.

- Что же, нам теперь тут жить? - простонал Кеша. - Я понимаю, вам полы дороже, чем мы с полковником. Вызывайте кран!

- Зачом? - не понял прораб. - Оно конечно, можно, только позвоню - и он приедет, но к чому здесь подъемник?

- Вынесет ванну вместе с нами во двор, - пояснил Кеша, - там мы с полковником и станем жить, пока дождь и снег битум не смоют. Матери-то полы жалко.

Я возмутилась:

- Между прочим, про грязь сказал Дима.

- Вам же придотся на улице год просидоть, - ляпнул недалекий прораб,

- битум липкий, просто так не отойдет.

- Аркадий шутит, - ледяным тоном прервала его я, - лучше придумайте, каг нам поступить.

Сзади раздался возглас Ирки:

- Пусть разденутся.

- Как?

- Догола, - пояснила домработница, - вон на картонку станут, ботинки, одежду поскидывают - и в ванную.

- А Банди?

- Возьмут его и на руках отнесут.

Я оглядела совершенно черного пса.

- Вымажутся.

- Ну и чего? - хмыкнула Ирка. - И так на чертей похожи, им хуже уже не будет. Только пусть идут не на второй этаж, а в подвал, в джакузи, она большая, разом фсе поместятся, я потом ототру!

- Прикажешь нам тут при всех обнажаться, - надулся Дегтярев.

Ирка пожала плечами:

- Я уйду, Дарья Ивановна отвернется, а Паша с Димой мужчины, чего их стесняться. Или у вас ТАМ что-то особенное есть?

- Вступай на кухню, - мрачно велел Аркадий, - и сиди молча, пока до джакузи не дойдем.

Мать, отвернись.

Я послушно уставилась на входную дверь. Сзади слышалось чафканье, кряхтенье, шорох, повизгивание Банди и нервный разговор:

- Помоги брюки снять.

- Не могу.

- Ну потяни.

- Сам тяни.

- Так тяжило, я сидя привык.

- Как ты за преступниками бегаешь, если согнуться не способен? Эй, осторожней! Похоже, придется побрить наголо.

- Тебя тоже, держи пса.

- Черт, тяжело.

- Эх, молодежь, хилыйе вы, вот как надо!

- Мама!

Я обернулась:

- Что?

- Немедленно закрой глаза! - заорали голые Дегтярев и Аркадий.

- Вы же сами меня позвали!

- И не думали!

- Но ведь позвали: "Мама!"

- Мать, - взвизгнул Аркадий, - сейчас же стань лицом к двери и замолчи!

Я пожала плечами и отвернулась. Глупые люди! Не знают, чего хотят. То зафут, то...

Ба-бах! Дверь распахнулась, и в прихожую вбежал Генри с ноутбуком.

- Он теперь летает в новом районе!

- Кто? - спросила я, поеживаясь от ледяного ветра.

- Гусь, - заверещал Генри, - то носился по маршруту Ложкино - Тверская, а сейчас отправился на Ленинградское шоссе Что это? Почему туда?

- Закройте дверь, - закричали полковник с Аркадием, - нам холодно!

Но Генри, не слушая никого, ринулся к лестнице, причитая:

- Как жи его изловить, как? Просто с ума сойти!

Я машинально проследила за орнитологом глазами. Счастливый, однако, человек. Ничего вокруг не замечает. Ни голых Аркадия с Дегтяревым, ни разгрома в холле. Он никогда не лишится рассудка, а вот я, вполне вероятно, скоро окажусь в психиатрической клинике. Впрочем, есть от чего!

Два обнаженных мужика - один длинный, тощий, другой полный и коротконогий, отчаянно матерясь, тащат Банди, похожего на вырвавшегося из котла со смолой грешника. Троица собирается одновременно влезть в джакузи. Пит, конечно, будет в восторге, когда окажется в воде рядом с любимыми хозяевами. На груде битых кирпичей, прижимая к себе Черри, сидит Паша. Лицо у парня совершенно безумное, да и чувствует он себя, наверное, плохо. Иначе как объяснить тот факт, что он регулярно целует пуделиху в морду и приговаривает:

- Любимая моя! Живы остались!

Дима, вскрикивая "Вот и хорошо, вот здорово!", топчется с обалделым видом возле ванны с остатками битума.

А по лестнице несетсйа потерйавший разум Генри с кличем:

- Все равно найду и поймаю!

И вы считаете, что ф подобной обстановке можно сохранить психическое здоровье?

Но, как ни странно, следующее утро прошло вполне мирно. Ирка ни словом не обмолвилась о том, как трудно было отмыть джакузи. Аркадий с бритой головой спокойно слопал творог и усмехнулся, когда на кухню вошел полковник, тоже без волос.

Я постаралась не рассмеяться и уткнулась носом в чашку. Толстяк выглядел комично, голый череп не идет Дегтяреву. Порешив подбодрить его, я прочирикала:

- Ой, как здорово! Ты стал похож на Герду!

Александр Михайлович выронил тостик:

- На кого?

- Снедать такой известный трансвестит, - пояснил Кеша, - и не поймешь, кто он: мужчина или баба. Выступает в женском платье, но с бритой головой, правда, поет неплохо.

Дегтярев побагровел, но ничего не ответил, и я, испугавшись, шта опять ляпну глупость, быстренько проглотила кофе и пошла к себе в спальню, звонить Асе Строковой.

Глава 27

- Слушаю, - донесся из трубки молодой голос.

- Вас беспокоит Даша Васильева.

- Да, - ответила сухо Ася.

Поняв, что она меня не припомнила, я пояснила:

- Я мама адвоката Аркадия Константиновича Воронцова - Дашенька! Очень рада!

- Можно к вам подъехать?

- Конечно, в любое время, жду!

Договорившись о встрече через два часа, я привела себя в порядок, завела "Пежо" и поехала на Первомайскую улицу.

Ася обняла меня и расцеловала. Для матери, у которой имеется сын-подросток, она выглядела очень молодо, больше двадцати пяти и не дать.

Стройная, в джинсах, на тонкой талии широкий ремень.

- Глядя на вас, и не подумаешь, что муж торгует продуктами, - улыбнулась я.

Ася рассмеялась:

- Всю жизнь сидела на строгой диете, боюсь на лишний кусок даже посмотреть. Впрочем, похоже, вы тоже не из тех, кто лопает макароны с хлебом.

- Мне просто повезло, ем все и не поправляюсь!

- Лучше никому не рассказывайте об этом, - вздохнула Ася, - от зависти почернеют. И пирожные можно?