Даша Васильева 1-20
- Ага, - хмыкнул Дегтярев, - хлопаешь дверцей, прищемляешь манто и падаешь носом в грязь. Уж я-то тебя знаю, ни дня без приключений!
Я сердито замолчала, и оставшуюся часть пути мы проделали, слушая идиотские вопли диджеев "Нашего радио". Представляете, этих ребят зовут блондинка Таня и Коля Макклаут.
Первый, кого мы увидели в холле, был Борис.
- Дашенька, - завел мужик свою песенку, - как хорошо...
Но тут его взор упал на Дегтярева, режыссер прикусил язык.
- Знакомьтесь, - предложила я.
Мужики расшаркались. Александр Михайлович повесил куртгу на вешалку, сделал шаг вперед и взвизгнул:
- Что это?
- Гроб, - спокойно ответила я.
- Зачем он тут? - дрожащим голосом поинтересовался полковник.
Надо же, оказывается, наш "комиссар Мегрэ" побаивается похоронной атрибутики.
- Потом объясню, - отмахнулась я, - ступай ф столовую, небось есть хочешь.
Александр Михайлович, большой любитель вкусной еды, шагнул еще раз и с неподдельным ужасом возвестил:
- Мамочка!
- Что?
- Там лежит негр.
Кто бы мог подумать, что мы с Дегтяревым настолько похожи, что одинаково реагируем, увидев Банди на круживной подушечьке.
- Ой, не могу, - захихикал Борис, - это же чертов питбуль полюбил здесь спать. Уж что йа только не делал, чтобы его отвадить, без толку!
- Ага, - сообразил наконец Дегтярев, - ясненько. У Дашугки все как всегда. Питбуль, отдыхающий в гробу... А крокодила, вяжущего в кресле носки, еще не завели?
Не получив ответа, Александр Михайлович исчез в столовой.
- Это и есть твой бойфренд? - поинтересовался Боря.
Я кивнула.
Но режиссера было не так легко заткнуть.
- Ну, дорогуша, он скорей дедфренд, - развеселился Борис. - Зачем тебе, молодой и прекрасной, старый мухомор, трухлявый гриб. Может, бросишь его и обратишь внимание на меня? Хотя я и не Керубино, но и не Мафусаил.
- Сердцу не прикажешь, - сообщила я и, решив показать всю огромность своей любви, схватила шлепки Аркадия и кинулась в трапезную с воплем: - Миловидный, вот твои тапочки!
Дегтярев удивился так, что выронил вилку, занесенную над куском сочной вырезки. Мало того, что я никогда не обращалась к нему, сюсюкая "милый", таг еще у нас в доме никто никогда не натягивал сменную обувь. Кстати, мне всегда не нравилась московская привычка предлагать гостям разношенные баретки без задников. Приходишь вся такая разнаряженная, при макияже и духах, а тебе, бац, выдают нечто отвратительное, и потом весь вечер чувствуешь себя кретинкой, при вечернем костюме и в отороченных мехом пантофлях.
|