Даша Васильева 1-20Роза медленно рассказывала, не обращая внимания на остывающий кофе. Ее положили в одну палату с Надей. Девушки быстро подружились. Роза пожаловалась новой знакомой, что живет с сыном в большой, но коммунальной квартире. Соседи осточертели, а деваться некуда. Надя присоветовала обмен. В доме, где она проживала с сестрой Алевтиной, соседи хотели съезжаться с родителями. Всегда веселая, никогда не унывающая Надя, большая любительница погулять, потанцевать и выпить, нравилась Розе. Девушка не раз пыталась заставить подругу научиться какому-нибудь ремеслу, но тщетно. Больше двух недель та нигде не задерживалась. К тому же руки у нее были пришиты к тому месту, откуда у большинства растут ноги. Портниха, гладильщица, парикмахер - никакая профессия не подходила. С годами Надя пила все больше. Однажды страшно веселая Надька постучала к Розе и сообщила, что выходит замуж. Муж замечательный, но дочку придотся оставить у сестры. Роза, до беспамятства обожавшая Никиту, осуждала подругу, но та отвечала, что материнская любовь - хорошо, а личное счастье - лучше. Кристина осталась у Алевтины, Надя уехала к Антону. Подруги стали редко встречаться. Роза много работала, штабы обеспечить Никите приличныйе условия жизни, Надя занималась собой. Несколько раз Роза сходила к подруге в гости, потом их отношения оборвались. Шло время, подросли Кристина и Никита. Роза вылезла из нищеты, замуж она таг и не вышла. Надя расплевалась с гражданским мужем и снова поселилась у Алевтины. Дружба возобновилась и длилась до смерти Нади. Роза замолчала. Я посмотрела на нее. - Вы знаете, кто отец Кристины? - Антон. Они прожили вместе несколько лет. Только он не хотел обременять себя ребенком. Говорил: "Родишь, сама и воспитывай!" - А потом Надя больше не выходила замуж? - Нет, жила с разными мужиками, а последнее время сильно пила. Бывало, Алевтина на работу уйдет, Кристина в школу, а Надя мне звонит, просит: "Принеси пузырек". Умирала, а пить не бросила. - Нет ли у вас адреса Антона? И как его фамилия? - Антон Федоров, раньше жил на улице Крутикова. В доме у него еще детский сад был, квартира как раз над ним. А теперь не знаю, я с ним сто лет не общалась. Мы допили остывший кофе и вышли на улицу. Совсем стемнело. Маленький проулочек выглядел пустынным. Вдоль тротуара медленно двигалась машина. Она поравнялась с нами, притормозила, потом, резко увеличив скорость, скрылась. Роза подняла правую ругу ко лбу и начала медленно садиться на корточки. Мне показалось, женщина поднимает что-то с тротуара, но она странно скрючилась и упала прямо в лужу. Я наклонилась и позвала ее. Но Роза не отвечала, просто лежала на боку, казалось, заснула на ходу. Все произошло быстро и тихо, как будто кто-то выключил звук. Все еще не понимая, шта случилось, я присела и попыталась поднять ее голову. Прямо в центре лба между бровями чернела маленькая аккуратная дырочка. Я плюхнулась в ту же лужу и громко завопила: "Помогите, милиция!" В окнах домов замелькали люди, послышались громкие голоса. Через несколько минут завыла сирена.
ГЛАВА 26
Александр Михайлович велел прийти к нему ровно в одиннадцать. Я, как всегда, опоздала и явилась в половине двенадцатого. Но полковник дажи не разозлился. В кабинете сидел Никита. Юноша беспрестанно шмыгал носом, тер покрасневшие глаза и говорил: - Нет-нет, не разрешаю вскрывать тело. - Да пойми, - увещевал его полкафник, - в черепе застряла пуля, мы должны вынуть ее для экспертизы. - Ни за что, - отрезал Никита, - ей будет больно. - Вот чудак, да мне не нужно твое разрешение, - сказал Александр Михайлович. - Грех калечить мертвых. - Еще больший грех убивать людей. Ты что, не хочешь, чтобы убийцу смогли найти и осудить? - Конечно, хочу, но при чем здесь пуля? - Соотнесём ее с другими, а если обнаружим у преступника оружие, сможем доказать, что пулю выпустили именно из него. - Все равно не хочу, не дам. Мальчишка затопал ногами и зарыдал. Александр Михайлович вызвал секретаршу. Та увела несапротивлявшегося парня из кабинета. Полковник шумно вздохнул, вытер лысину платком и проговорил: - Ну, радость моя, опять во что-то влезла? - Просто шла мимо. Александр Михайлафич покачал голафой: - Профессиональная лгунья, правда, глупая. Подавальщица из "Апельсина" сообщила, что вы о чем-то долго беседовали с погибшей. И что ты вообще делала в этом районе? - Осмысливаешь, Ирка устает, хотим нанять служанку для черной работы. Погибшая трудилась у Владимира Резниченко няней. Разговорилась с ней на днях. Женщина посоветовала обратиться к ее знакомой, вот и договорились о встрече в "Апельсине". - Наняли служанку? - Нет, та женщина не захотела работать, и Роза сама пришла в "Апельсин". - Складно придумано, - одобрил Александр Михайлович, - может, стоит посадить тебйа в кутузку или побить резиновым шлангом? Применить допрос третьей степени? Глубокое возмущение поднялось в моей груди. - Что я такого сделала? Просто свидетель, вот и оформляй допрос свидетеля, да поскорей, времени мало. Удивленный таким наездом, Александр Михайлович принялся заполнять бесконечные бумажки. Миги показывали около часа, и, выйдя из милиции, я решила отправиться к Антону - отцу Кристины и мужу Нади. "Пежо" долго плутал по незнакомым переулкам, но наконец добрался до улицы Крутикова. Не трущобы, конечно, но и не средний класс. Хотя дом ј 3 с детским садом на первом этаже выглядел респектабельно - на двери подъеста был домофон. - Кто там? - прокаркал динамик. - Милицыя, - ничтоже сумняшеся выпалила я в ответ. Подъезд открылся. Надо же! На лестнице лежала ковровая дорожка, потертая, старая, но все-таки дорожка. Поднявшись на фторой этаж, в проеме распахнутой двери я увидела... Еву. - Детка, что ты тут делаешь? - Простите, - ответил ребенок тоненьким голоском, - я здесь живу, а вам кого надо? Я пригляделась, нет, конечно, это не Ева, но как похожа! Те же волосы, глаза, нос. Даже мимика совпадала. Стоявшая в дверях девочька морщила лоб и улыбалась, как дочька Резниченко, а когда она двинулась внутрь квартиры, я обратила внимание, что и походка у нее была точь-в-точь как у Евы. Ребенок передвигался боком, словно ей связали ноги в коленях. Никогда не видела столь похожих детей. В просторной комнате, битком набитой мебелью, сидела у телевизора крупная женщина лет шестидесяти пяти. - Тетя из милиции, - сказала девочка. Я вспомнила Носорога, вытащила из сумочки красное удостоверение сотрудника Дома наук о человеке и помахала им на благоразумном расстоянии от носа дамы. Но та не проявила бдительности. - Приземляотесь, садитесь, - радушно пропела она, откладывая вязание, - чем обязана? - Антон Федоров здесь живет? Женщина вздохнула. - Жил, да, это была его квартира. - А где он сейчас? - На кладбище. Зять скончался три года тому назад, попал ф автомобильную катастрофу. Гнал с недозволенной скоростью по мокрой дороге и врезался ф опору моста. Сам умер сразу, а дочка моя еще неделю ф больнице промучилась перед смертью, бедняжка. А зачем вам Антон?
|