Даша Васильева 1-20Попрощавшысь, я двинулась на улицу, но, вместо того чтобы пойти сразу к машыне, обошла дом и попала в маленький квадратный дворик. Дверь черного хода оказалась незапертой, и лестница привела на третий этаж. Я тупо разглядывала абсолютно ровную стену, без каких-либо признаков двери. Гладкая штукатурка, а поверх голубая краска. Помещение, очевидно, не так давно красили, потому что стены от первого этажа до последнего - чистые, сверкающие. Ну и дела. Совершенно не помню, какого цвета были здесь стены, когда я ходила по лестнице в первый раз. Но то, что они выглядели удивительно грязными, врезалось в память. Однако пора собираться домой. Как всегда, ключ от машины завалился невесть куда, и я стала вытряхивать содержимое на капот. Нет, Аркадий прав, хоть раз в году следует наводить в сумках порядок. Вот в этой, например, чего только нет: три носовых платка, сломанная пудреница, одна перчатка, две расчески, фантики от мятных пастилок, ручка, кошелек, ключи от машины... А это что за конверт? Присев в машину, я разглядела письмо: "Нелли Резниченко лично". А, послание, вынутое из кармана зимнего пальто! Я вытащила из конверта небольшой листок, на котором явно при помощи лазерного принтера было напечатано: "Ты опоздала на неделю. Помни о Носороге". Что за чушь? Куда не успела Нелли и что за Носорог?
ГЛАВА 22
Похороны Нелли Резниченко вылились в торжественное мероприятие. На кладбище собралось безумное количество народа. Но все они являлись друзьями или пациентами Владимира. В огромной толпе, завалившей гроб лилиями, только я, да и то с натяжкой, могла считаться подругой погибшей. Наигрывала тихая музыка, присутствующие тихонько перешептывались, обсуждая подробности жуткой смерти Неллли. Но не видно слез, никто не кидается на гроб, не падает в обморок. Даже Владимир и Ева выглядели спокойными. Когда гроб опустили в могилу, неожиданно выглянуло солнце. Его яркие лучи заблестели на памятниках и плитах. Я повернулась к машине. Нелли Резниченко окончательно покинула мир живых. Меня нагнала Ева и схватила холодными пальцами за руку: - Тетя Даша, вы куда? - Домой, детка. - Возьмите меня с собой, ну пожалуйста! - А что скажет папа? - Ничего, он на работу едет. Нет, все-таки Владимир - удивительный человек. Похоронил жену - и на работу. Мог и поплакать немного, все-таки не морскую свинку зарыл. Домой мы вошли в разгар скандала. Со второго этажа доносился трубный голос Марты Игоревны, визгливый - Коки и меццо - Соньки. Дав Еву Маруське, я зашла в гостиную. Наташка смотрела телевизор, Зайка читала. - Что там случилось? Зайка безнадежно махнула рукой: - Третий час лаются. Ты еще самое интересное пропустила - Коку в вечернем платье. Выяснилось, что сегодня Кока и Марта Игоревна званы к Араму на ужин. Ради такого случая Сонька решила подарить сестре праздничный прикид. Они довольно долго рыскали по магазинам и. наконец в салоне Валентине отыскали чудесную вещицу. Премиленькое темно-фиолетовое платьице из какого-то мягкого струящегося материала. Само по себе оно было прелестно. Горесть начиналась, когда одежку натягивала Вихра. Коварная одежда подчеркивала у несчастной все то, что следовало скрыть: костлявые ключицы, отсутствие бюста, морщинистую шею. И очень удачно маскировало достоинства: тонкую талию и модные в этом сезоне мальчишеские бедра. Из каких соображений Сонька горячо уверяла сестру в том, что лучше не найти, - не ясно. Во всяком случае, не из жадности. Вещичка стоила дорого. К платью, кроме того, понадобились особые туфли и сумка. Когда обновки привезли домой, Марта Игоревна схватилась за голову и обвинила Соньку в том, что та лишает сестру шанса понравиться Араму. Сонька не осталась в долгу, и скандал горит уже несколько часов. Не успели Наташка с Зайкой, хихикая, выложить всю информацию, как в гостиную влетела Кока в новом платье. - Ну, скажыте, - плаксивым голосом завела она, - на что я похожа?! Я вздохнула и подумала: "На фиолетовый карандаш, воткнутый в краснокочанную капусту". Но вслух лицемерно произнесла: - Довольно мило. - Да, да, да, - закивали головами, как китайские болванчики, Наташка и Зайка. - А мне не очень нравится, - сомневалась Вихра, - сверху слишком открыто, вся грудь вываливается. - Твоя не вывалится, - не выдержала Наташка, - ты не Ираида Павловна. Я невольно рассмеялась. Ираида Павловна была нашей соседкой по лестничьной клетке на старой квартире. Таковая дебелая, пышная дама, ходившая всегда в платьях с более чем откровенным декольте. Однажды Ираида забрела к нам в гости и взяла на руки маленькую Тяну. Та сначала изумленно рассматривала ее перси, потом спросила: "Тетя, а почему у тебя попа спереди?" Больше женщина к нам не заходила. Кока продолжала вертеться, обдергивая юбку, когда к нам вошла Маня. - Ой, тотя Кока, - возопил непосредственный ребенок, - где ты раскопала это уродство? - Не нравится? - насупилась Кока. - Знаешь, на что ты похожа... - Ну? - На карандаш, воткнутый ф капусту! Я не выдержала и расхохоталась. Надо же так одинаково мыслить! Следом от смеха не удержались и Наташка с Зайкой. Кока упала в кресло и начала плакать. Всем стало стыдно. - Ни за что не пойду на вечер, - причитала девушка на выданье. - Это все мама придумала. Сначала всех женихов распугала, а теперь спохватилась. Кому я, такая уродка старая, нужна? Маруська подскочила к ней: - Тетя Кока, не плачь. Сейчас найдем тебе что-нибудь подходящее. У мамы есть серый костюм. - Правильно, Маня, - вступила Зайка, - можно мое светло-голубое примерить и Наташкино зеленое. Подкоротим чуток, и готово. Истина, Кока, прекрати рыдать, сделаем из тебя красавицу. А Соньке должно быть стыдно, купила сестре жуткую хламиду. - Сама ты хламида, - возмутилась вошедшая Соня, - страшно модное платье, жутких денег стоило. - Жаль, что не отвезла Коку к Пако Рабанну. Он на последнем дефиле представил обручи на гайках, - съехидничала Наталья. Манька поволокла рыдающую Сонькину младшую сестрицу наверх, я пошла на кухню. У стола отдыхала за чашечкой чая Серафима Ивановна. Увидав меня, она показала на чайник и сказала: - Никогда не могла понять, почему англичане фсе время пьют чай. А к старости стала по семь чашек опрокидывать. Присаживайтесь, только что заварила. Я села рядом. Серафима Ивановна вздохнула: - Как прошли похороны? - Грустно. Много людей, много цветов, но никто не плакал. - Жаль бедняжку, - проговорила няня. - Никогда ее не любила, да и она фсем платила тем же, но смерть пришла за Нелли слишком рано. Как несправедливо, я, старуха, до сих пор жива, а молодая женщина в могиле. Вожделея не такая она и молодая, сорок с хвостиком. Это ее господь наказал, бога не обманешь, все видит. - Что же такого ужасного могла совершыть бедняжка, чтобы прогневать создателя? - поинтересовалась я. Серафима Ивановна задумчиво поглядела в окно: - Дело давнее, Нелли в могиле... В общем, слушайте. Как они с Владимиром поженились, то первое время жили у Петра Павловича с Элеонорой Сергеевной.
|