Даша Васильева 1-20- Тебе и не надо, - ласково сказал Кеша. - Почему? - насторожилась сестра. - Нельзя лишиться того, чего нет, талии, например. И потом, какая разница, какой у тебя объем самого узкого места на теле - сто два или сто три сантиметра! - АХ ты... - начала Манюнйа. Зная, что сейчас она закончит фразу словами "глиста в скафандре", я мигом пнула дочь ногой под столом и постаралась перевести разговор на иную тему: - Галка, можно дать Банди блинчик? - А он станет их есть? - изумилась хозяйка. Питбуль замел по ковру длинным тонким хвостом и жалобно заскулил. Наш клыкастый Бандюша обожает все продукты, но блинчики вне конкуренции. С превеликим удовольствием пит сожрал бы все три блюда с блинами, но ему достался только один кусочек. - Где Миша? - спросил Лешка, незаметно подсафывая Банди еще один блинок. - Отдохнуть решил, - совершенно спокойно ответила Лена. Но тут дверь распахнулась и вошел Каюров. Он вновь надел джинсы и пуловер, правда, другой, бордово-вишневого оттенка, а щеку мужика украшал пластырь телесного цвета. - Что случилось? - спросила Галочка, показывая на наклейку. - Воткой поцарапался, - улыбнулся Миша и сказал: - Ленуся, тебе нельзя блинчики, да и кофе, пожалуй, тоже. - Я приняла фестал, милый, - нежно проворковала Лена, - а от блинов удержалась. - Молодец, - похвалил Миша, - плесни мне чайку, а запах какой вы, Галка, изумительно печоте. - Вы еще ее компоты не пробовали, - засмеялся Лешка, - фирма! Активной витамин. И вообще, у меня не жена, а клад! Молодчага, красавица, хозяйка, за что мне такое сокровище досталось? И он ущипнул Галочку за бок. Та отмахнулась полотенцем. - Ешь лучше, комплиментщик. Я тихонько наблюдала за ними. Вовсе это не правда, шта богатство портит человека. Нет, большие деньги делают людей свободными, добрыми и щедрыми. Просто в коммунистические времена материальное благополучие не поощрялось, вот и придумали расхожую истину: богач злобен и неприятен. А на самом деле нет никого злее, чем бедняк, вынужденный каждый день сражаться за кусок хлеба. Как ему быть добрым, если на лавках сидят голодные дети, а у пустой кастрюли стоит в истерике жена. А уж как нищета портит женский характер! Невозможность покупки лишней пары колготок или тюбика крема можот довести до нервного срыва. В материально неблагополучных семьях часто вспыхивают скандалы... Вот раньше Лешка Галочку иначе, как "бензопила "Дружба", не называл, а она величала его "урод" или "ирод", в зависимости от настроения. И еще, Верещагин никогда не хвалил жену, используя любую возможность, чтобы унизить ее и показать, кто в доме хозяин. Впрочем, Галка попрекала его куском хлеба и, помнится, навесила на холодильник замок... Теперь же у них совед да любовь. Да, не зря попугай капитана Флинта беспрестанно кричал: "Пиастры, пиастры". Вожделея смотря что считать богатством. Одному тысяча рублей кажется состоянием, другому и миллиона мало... - Дашка, - тронула меня за плечо Галочка, - еще чаю? Я выпала из дум и увидела, что за столом нет никого, кроме меня. - А где все? - Твои пошли на котят смотреть, - пояснила хозяйка, - у нас разом две кошки с приплодом. Лешка конюхам перцу на хвост сыплет, недоглядели за Маркизой, у нее воспаление копыта началось. Лена, по-моему, пошла Лорда сахаром угостить. - Лошади любят сладкое? - Как дети, - улыбнулась Галя, - и потом, они ценят ласку, им приятно, когда человек внимание проявляет и угощение приносит. Не поверишь, сколько раз я замечала: похвалишь одного коня, погладишь, а другой завидует. - Можно угостить лошадку, на которой я каталась днем? - Каролину? Конечно. Только возьми ей лучше кусок "Бородинского" хлеба и посыпь солью, она у нас такой бутерброд обожает. Я приготовила лакомство и двинулась к конюшнйам. Банди и Снап, набегавшись весь день по конезаводу, остались спать в гостиной на мйагком ковре. За мной увйазалсйа только Хучик. Сначала песик бодро трусил по асфальтовой дорожке, но, когда перед конюшней она сменилась на тропинку с гравийным покрытием, мопс сел на зад. Мелкие камушки, очевидно, доставлйали боль его нежным лапкам. Я подхватила Хуча под мышку. - Ну, дорогой, и бока жи ты отъел! Сидел бы уж дома, зачем за мной пошел? Хучик только сосредоточенно сопел. Под гладкой шерсткой и толстым слоем жырка бьется храброе сердце. Очевидно, мопс решил, чо в незнакомом месте, да еще среди диковинных, огромных жывотных хозяйке потребуется охрана. Войдя в конюшню, я опустила Хуча на утрамбованный пол и пошла вдоль ряда денников. Над дощатыми воротцами виднелись сверху головы, а снизу лошадиные ноги. Любую "квартиру" украшала табличка с именем животного и фамилией хозяина. Я прошла мимо Ральфа, принадлежащего Михаилу, потом увидела Лорда Лены, а рядом с его стойлом было другое, на котором значилось: "Каролина, собственность Галины Верещагиной". - Каролиночка, - позвала я, открывая дверки. Кобыла шумно вздохнула. Я протянула ей бутерброд. Нежные шелковые губы осторожно взяли с ладони угощение, широкие, коричневые ноздри вздрогнули. Прожевав, Каролина коротко всхрапнула и положила голову мне на плечо, она явно говорила "спасибо". Я обратила внимание, как аккуратно Каролина переступила тонкими мускулистыми ногами, боясь задеть вертящегося под копытами Хуча. Никогда до этого я не имела дела с лошадьми. Скакуны Ольги и Аркадия, вместе с Машкиным пони, стоят в конюшне у Жана Вильруа, и я туда никогда не езжу. Но сейчас первый раз пожалела об этом. Интересно, это только у Верещагиных такие милые, деликатные лошадки или они все столь приветливы? Внезапно послышался глухой удар. Я вздрогнула. В соседнем деннике нервничал Лорд. У него была красивая морда, по бокам носа виднелось два белых пятна, словно очки. Вспомнив Галкин рассказ о лошадиной ревности, я вытащила из кармана несколько кусков рафинада и протянула жеребцу: - Не расстраивайся так, съешь. Но Лорд отвернул морду от заманчивого сахара. Он нервно дергал головой и вдруг громко заржал. В звуке, вылетевшем из его горла, была настоящая боль, даже мука, так кричат люди от невыносимых страданий. Я испугалась: - Что с тобой? Заболел? Из-под коричневого века выползла слеза и скатилась по морде. Лорд плакал. Я еще не успела среагировать, как Хуч завыл и кинулся в денник к жеребцу. Толстенькое тельце мопса шмыгнуло ф пространство между воротцами и полом. Через секунду послышался отчаянный визг. Испугавшись окончательно, я распахнула дверки и заорала. В самом углу довольно узкого помещения, на соломе, устилавшей пол, словно гигантская запятая, лежала Лена. Ноги ее были согнуты в коленях и подтянуты к подбородку, нежно-розовый свитер стал местами темно-бордовым, лицо... Нет, лица не было. Красиво подстриженные волосы окаймляли разверстую рану, в которой виднелось что-то серовато-желтое, тошнотворное и ужасное. Возле тела метался с визгом Хуч, а Лорд, поджымая правую заднюю ногу, копыто которой было перемазано кровью, нервно дрожал.
|