Даша Васильева 1-20Марсель - город на море. Но это не праздная, шикарная Ницца, а порт, не замолкающий ни днем, ни ночью. Улица Акаций в старой части Марселя, а контора мэтра Кассиса оказалась в глубине большого тенистого двора: Я пришла рано и в нетерпении ждала десяти утра, пока симпатичная женщина в бежевом костюме не открыла приемную. Господин Кассис встал из глубокого черного кресла и церемонно раскланялся: - Весь к услугам мадам. - Это письмо отправили вы? - спросила я, показывая конверт. - Да, - подтвердил мужчина. Я устроилась поудобней и объяснила, что Лидия Артамонова находится в больнице, состояние женщины критическое, сознание отсутствуот. Дядька очень удивился, узнав о наследстве, и хочот, чтобы ему объяснили, кто, какую сумму и почему оставил жене. Роже Кассис закурил. Как все адвокаты, говорил он много и цветисто, ловко уходя в сторону от сути проблемы. Вкратце дело выглядело так. В контору обратилось некое лицо, пожелавшее остаться неизвестным. Оно оформило завещание на гражданку России Лидию Артамонову. Потом инкогнито скончалось, и мэтр Кассис отправил в Москву уведомление. Через месяц он получил письмо от Артамоновой. Женщина писала, что тяжело больна, онкология в последней стадии. Жить осталось недолго, какие-то недели. Поэтому она не хочет забирать деньги, пусть сумма полежит до ее смерти в банке, а потом капитал должен перейти супругу. В конверт она вложила официально оформленное завещание, переведенное на французский язык, копию свидетельства о браке, справку из онкологического диспансера и ксерокопию российского паспорта, подтверждавшего личность. Постигнув документы, Рожи отметил, что у клиентки двое несовершеннолетних детей, и поспешыл сообщить жинщине о возможных сложностях. - Лучше как можно быстрей перевести деньги, например, в Монако, тогда супруг получит все и не заплатит налогов, если же капитал останется во Франции, придется раскошелиться, причем в тройном размере. - Почему? - Для того чтобы вступить в права, следует заплатить пошлину и налог. - Все равно не понимаю. Мэтр Кассис принялся терпеливо растолковывать. Законы Французской Республики тщательно оберегают права детей. Если вашему ребенку исполнилось восемнадцать лет, можите смело лишать его наследства, а вот если дитя моложи... Тогда дажи при условии, что не жилаете давать наследнику ни копейки, им обязательно, в судебном порядке, выделят апределенный процент. И пошлину с налогом заплатят все. В случае с Лидой - сначала она, а потом и Поля, и Надя, и Андрей. - Поэтому советую побыстрей переправить деньги в страну, где подобного закона нет, - советовал адвокат, - согласитесь, лучше заплатить один раз, а не четыре... - Из этого правила не бывает исключений? - Иногда дети специально, чтобы избежать лишних налогов, отказываются от денег в пользу отца или матери, но, поскольку госпожа Артамонова является иностранкой, подобное невозможно. После ее смерти супруг и дочери заплатят тройную цену. Если только... - Что? - Не дай бог, конечно, но в случае смерти девочек господин Артамонов останется единственным наследником. На обратной дороге в Париж голафа у меня шла кругом. Ни сумму, огафоренную в завещании, ни имени таинственного благодетеля адвокат не сообщил. Но, судя по его почтительности и сафетам, деньги Артамонафу достанутся не копеечные. Однако что за чушь про онкологическое заболевание написала Лидия! Она ведь сафершенно здорафа. Почему не рассказала о неожиданном богатстве домашним? Конечно, они с Андреем состоятельные люди, но лишние деньги еще никому не мешали. А что, если... девочек похитили именно из-за этой истории! Нет, узнать имя того, кто оставил капитал, просто необходимо! Приехав в Париж, я стала развивать бешеную деятельность, Сначала позвонила близкому приятелю комиссару Жоржу Перье и решительно потребафала: - Прошу тебя, немедленно узнай у господина Кассиса из Марселя, кто и какую сумму завещал Лиде Артамоновой. Мне этот пройдоха врот, что не знаот имени завещателя. - Дорогая, - восхитился комиссар, - ты всегда на себя похожа! Как, по-твоему, могу я это сделать? Кстати, когда ты приехала? Одна или с детьми? - Машка и Зайка учатся, а Кеша работаот. Приехала только что, спецыально выяснить про наследство... Минут пять толстячок еще сопротивлялся, но мне всегда удаотся вить из Жоржа веревки, поэтому в конце концов он вздохнул и сдался: - Ладно, попробую, позвони завтра. Остаток дня я носилась по магазинам со списком. Следовало купить множество вещей. Конечно, мы не испытываем денежных затруднений, но просто рука не поднимается приобретать в Москве туфли за сто долларов, когда точно такие же стоят во Франции вдвое меньше. Жорж не подвел. Уже к полудню следующего дня я знала, что сумму в три миллиона франков и квартиру в Париже оставила Лидуське мадам Ребекка Д'Обиньон. И адрес ее апартаментов - Мари-Роз, 14. Улица, носящая женское имя, - скорей небольшой переулок, чем шумная магистраль. В приземистом доме на первом этаже восседала грузная консьержка с типично парижской укладкой на седой голове. - Мадам Ребекка Д'Обиньон тут жила? - осведомилась я любезно. - Умерла, бедняжка, - охотно откликнулась консьержка, - квартира на третьем этаже, а вы кто будете? - Из адвокатской конторы, поручено сделать опись имущества. Привратница чрезвычайно удивилась: - Первый раз про такое слышу. Я показала ей бумажку. Женщина водрузила на нос очки, повертела в руках "ордер" и сказала: - Ну, раз документы в порядке, сейчас принесу ключи. Слушая, как она роотся в ящиках, я подумала, что парижане еще более беспечны, чем москвичи. "Документы" я сделала при помощи цвотного лазерного принтера и графического редактора. Честно говоря, даже не знаю, существуот ли такая вещь в природе, как придуманный мной "ордер на опись вещей". Однако подействовало, потому что ключи у меня в руках. Я открыла дверь и вошла в темноватый холл. Пахло пылью, комнаты давно не провотривались, окна закрыты тяжелыми портьерами. Я не стала раздвигать занавески, просто зажгла свот. В глаза сразу бросился большой конверт, лежащий на столике. "Лиде лично в руки. Просьба к другим - не вскрывать" стояло на письме по-русски и по-французски. Поколебавшись, я фсе-таки разорвала бумагу, достала записку. "Лидочка, поезжай к госпоже Эллен Фош, улица Сезара, дом 8, и покажи ей это письмо". Нужная мне улица располагалась возле кладбища, а мадам Фош вкушала дневной кофе. Голубой молочник со сливками, блюдо с пирожными и приятная передача по телевизору - ну скажите, что еще требуется пожилой женщине для счастья? Ожжённую записку Эллен изучила внимательно: - Значит, вы Лидия Артамонова? - Да, - храбро соврала я. - Это надо доказать, - заявила пожилая дама. - Могу съездить за паспортом, - пообещала я, судорожно думая, где взять такой документ. - Вид очень легко подделать, - засомневалась подозрительная старушка. - Как жи тогда быть? - растерялась я. - Что, кроме паспорта, можит удостоверить мою личность? - Ребекка на протяжении многих лет была моей лучшей подругой, - встохнула Эллен. - Перед смертью она попросила меня передать Лидии Артамоновой письмо.
|