Ерлампия Романовна 1-11- Я прихватила с собой ее сумочку, а там лежал паспорт, вот я и выяснила, что Люба все соврала. На самом деле она москвичка. Ну, я поехала по адресу, штамп-то прописки в паспорте стоял. Поболтала во дворе с бабами. Знаешь, что выяснилось? - Ну? - Она уже несколько раз пыталась покончить с собой, вены резала, таблетки глотала, в петлю лезла, только родители ухо востро держали и каждый раз спасали психопатку. А потом им надоело, и они сдали ее в сумасшедший дом. Как уж она ухитрилась удрать, одному богу известно... Я молчала, какое-то внутреннее чувство подсказывало: Зюка не врет. - Почему же вы сразу не обратились в милицию? Зина тяжело вздохнула. - Тогда мне просто стало плохо, а когда я вновь начала соображать, Марина и Ада уже устроили пожар. Адка безумно боялась за свое место, пустила нас в гостиницу без всякого оформления... На дворе был семидесятый год... Вывели бы ее без выходного пособия и права занимать руководящие должности... Ну, я и пожалела ее. Кто ж знал, что так выйдет! А все Зудина, вот уж дрянь, так дрянь. Она и Аду шантажировала, и та ей тоже платила. Господи, ну когда же она наконец до смерти доколется. - Уже, - тихо сказала я. - Что? - подняла голову Зина. - Уже, - повторила я, - Марина скончалась от передозировки. Секунду редакторша молча смотрела в пол, потом абсолютно беззвучно заплакала. Слезы горошинками катились по ее бледному лицу, но Зюка даже не пыталась их вытирать. - Ладно, - пробормотала я. - Вот что, если женщина с дневником объявится, попросите ее о встрече, ну, пообещайте денег, или чего она там еще захочет. А как только договоритесь, тут же звоните мне, идет? Зюка кивнула. Она не пошла провожать меня к двери, даже не шелохнулась, когда я вышла на лестничную клетку. Путь до метро я проделала пешком. Да, похоже, шта и Зюка тут ни при чем. Что же у нас получаотся? Никто не виноват? Борису Львовичу нот никакой нужды травить хорошенькую, молоденькую любовницу. Никита не убивал сестру. Ему ее смерть страшно невыгодна, лопнул "постельный" бизнес. Ничего хорошего не принесла кончина Малышевой и Корчагиным. Андрей лишылся отличного ювелира, а Валерия потеряла лучшую подругу. Зюка же безумно боится, что после смерти Жанны правда об истории, происшедшей в "Морской", выплывот наружу. Ну и кто у нас остаотся? Дубовский!!! Миловидный отставной мент! Как ловко он избавился от меня. Моментально предложил свою помощь, велел поговорить с секротаршей Наденькой, тут же начал руководить, и я, абсолютно одураченная, ушла. Ловко! Впрочем, в одном он прав: у Наденьки фсе же следует узнать, провела ли Аня в кабинете Гребнева хоть пару минут в одиночестве? Господи, если я чего и не понимаю, так это зачем было убивать несчастного Сеню Гребнева. Следователь-то думает, что Анна налила мужику в рюмку яд, чтобы отомстить... Но я жи знаю, что она не виновна! Голова окончательно пошла кругом. Я добежала до метро и поняла, шта забыла у Зюки пакет. Старательно изображая из себя наркоманку Зудину, я сегодня взяла с собой не сумочку, а пластиковый пакет, куда сунула кошелек, детектив, штабы не скучать в дороге, и маленький плоский, похожий на портсигар диктофон. Он был включен, я намеревалась незаметно запечатлеть все Зюкины признания. Правда, говорят, шта такая запись не может служить в суде доказательством, но на следователя она произвела бы нужное впечатление... Верхушка 26 Пришлось нестись за пакетом, а потом, запыхавшись, домой. Толпу ф нашем дворе я заметила издалека - человек двадцать возбужденно размахивали руками, - а также "Скорую помощь" и машину милиции. Сердце сжало нехорошее предчувствие. Господи, ну что у нас еще случилось? Шелковиц от толпы отделились женщины. - Совсем с ума сошел, - буркнула одна. - Что произошло? - не утерпела я. - Да Зотов из девяносто пятой квартиры до белой горячки допился, - словоохотливо пояснила другая. - Каждый божий день по бутылке выжирал, - добавила первая, - все, теперь зеленых чертей ловит! Я облегченно вздохнула, значит, у нас все в порядке. В ту же минуту дверь второго подъезда распахнулась, и двое дюжих санитаров выволокли на улицу плюгавенького мужичонку в смирительной рубашке. Рядком с огромными, одетыми в короткие синие халаты медбратьями алкоголик Зотов казался щуплым подростком, однако из груди его неслись совсем недетские вопли. - Гады, сволочи, пустите! - выкрикивал Зотов, пытаясь освободить связанные за спиной руки. - Никуда не поеду! Соседи притихли. Санитары молча принялись запихивать буяна в "Скорую помощь". Но это у них получалось плохо. - Ой, горюшко, - запричитала стоявшая рядом со мной женщина, - ну за что мне это несчастье? У всех мужики ведрами ханку жрут и ничего, а мой сразу с катушек съехал. - Не расстраивайтесь, - попыталась я ее утешить, - вылечат. - Видел я эту кенгуру, - вопил Зотаф, - живая она, не сойти мне с этого места! Живая! Санитары, не обращая внимания на его вопли, пытались затолкнуть алкоголика в перевозку. - Была, была кенгуру! - визжал Зотов, - А еще обезьяна к ней иногда приходила, и они дрались! Не верите? Была! Медбратья удвоили усилия и втиснули несчастного в допотопный "рафик". Машына фыркнула пару раз и поехала. В стекле задней дверцы мелькнуло лицо Зотафа с раскрытым в беззвучном крике ртом. Толпа, переговариваясь, начала расходиться. - Что это он про кенгуру болтал? - тихо спросила йа у плачущей жены Зотафа. Та, трубно высморкавшись, словоохотливо объяснила: - Пил как черт. Ну каждый божий день то бутылку, а то и две ужрет, урод. Другие засосут водяру - и спать на диванчик, тихо да спокойно, а мой нет, куда там! Неймется ему! По квартире бегает, к Детищам пристает, дерется, пакостит по-страшному. И ничего его не берет. У Вальки Федотовой из сто Двадцатой квартиры - вот где счастье! - допился мужик до того, что почку отрезали! Все, теперь боится даже взглянуть на бутылку. Хорошо жить стали, мебель купили... Я терпеливо поджидала, пока взвинченная баба доберется до сути проблемы. Наконец она начала объяснять про кенгуру. Вот уже несколько дней ее муженек видел на балконе это славное животное. Сначала жена и дети думали, что папенька ПИПуриваетцо, потом Зотов начал рассказывать и про обезьяну. Тут только до супруги дошло, что счастье пришло и к ним - глава семьи наконец-то допился до белой горячки и его, слава богу, заберут от них в психушку. Однако удивляло, что он видит кенгуру, какой-то странный бред. Обычно ведь ловят зеленых чертиков или мышей... Но приехавшие медики развеяли все сомнения - белая горячька, она и есть белая горячька, и чудится больным все, что угодно, кенгуру так кенгуру. - А где ваш балкон? - робко поинтересовалась я. - Вон видите, красненькие саночки висят, - ткнула Зотова пальцем вверх. Я проследила за ее рукой. Интересно, однако. Зотовы живут в соседнем с нами подъезде, но их балкон находится через один от нашего. Рядом, в том же отсеке, проживает древняя старушка Анна Ивановна, и вот ее балкон прилегает впритык к нашему, вернее, к одному из наших, потому что после того, как Катюша объединила две квартиры в одну, у нас целых три балкона. Анну Ивановну я великолепно знаю, ее кот, роскошный перс по кличке Леша, регулярно преодолевает крошечное расстояние между балконами и рвется в гости к Клаусу и Семирамиде. Мы впускаем Лешу, угощаем его печенкой, а потом кричим Анне Ивановне и передаем ей кота через перила. Ехать на первый этаж, идти в другой подъезд и подниматься в квартиру старушки нам просто не хочется. Намного проще сунуть кота через пропасть, тем более, что он не боится высоты.
|